3

Выдержанная в духе первой книги дилогии, вторая часть всё же сильно от неё отличается (что, может быть, пошло ей не на пользу).

Гораздо больше внимания уделено врачам и пациентам, их жизни, истории, характерам и взаимодействии с рассказчиком. Книга по-прежнему состоит из нескольких вполне самостоятельных глав, каждая из которых повествует о новых успехах в какой-либо области, однако, в отличие от первой части, где главы эти казались всё же более связанными друг с другом, здесь части целого получились куда более разрозненными (что, можно предположить, продиктовано исторической достоверностью: если первая книга рассказывает о самых первых шагах в истории хирургии, то её продолжение вслед за прогрессом рассказывает о том, как развивались разные направления этой зародившейся прежде науки).

Стали так же более подробными зверские описания операций на живой плоти, не рекомендованные особо чувствительным, однако по существу не являющиеся в известной степени жуткими и невыносимыми.

Больше внимания также уделено личности самого рассказчика, его жизни, судьбе, знакомствам и тому восторженному отношению к науке, самозабвенной вере в торжество мысли, здоровому авантюризму и тяге всякий раз находиться в самой гуще событий, в эпицентре развития собственной профессии, знать и воочию наблюдать все прорывы, величайшие и воистину впечатляющие, и все поражения, ужасные и парализующие веру и волю, но, увы, необходимые для развития.

Читателю, тем не менее, вторая часть дилогии в сравнении с первой книгой показалась затянутой, иной раз слишком подробной. Чтобы не идти на поводу у субъективности, хочется сразу оправдать автора следованием за хронологией и рассказов о действительных прорывах и, если этих прорывов вдруг стало больше, едва ли стоит в чём-то его [автора] винить.