2

В моем читательском мире есть два вида грабель, на которые я стабильно наступаю. Это дамские романы и книги по психологии. Каждый раз меня осеняет желание приобщаться к прекрасному, я начинаю читать и понимаю, что не к прекрасному припала, а в какую-то странную субстанцию вляпалась. Отряхиваюсь, иду дальше, но через год-полтора-два натыкаюсь на уже другую книгу с завлекательной аннотацией и решаю, что с предыдущей просто не повезло. Ведь не могут же все издания этого направления быть провальными! Начинаю читать и - здравствуйте, грабли!
С точки зрения психологии у меня проблем нет. Во всяком случае таких, стандартных. Ни отца-садиста, ни властной матери, ни сволочного возлюбленного, ни мужа-изменщика. Тем не менее я считаю, что даже хорошую жизнь можно улучшить и время от времени открываю всяко-разные психологические издания.
"Веретено Василисы" это... да-а-а... даже слов не подобрать. Начну со стихотворений.

У каждого сына когда-то имелась мать,
Чьим любимым сыном он был.
И у каждой женщины имелась мать,
Чьим любимым сыном она не была.

Долго втыкала. У каждой?! У каждого?!

Господи, дай списать,
якоже я давала
всем, даже нахалу
Камоше!.. "Десятова, пять!" —
скажет Марьпетра, журнал
захлопывая со злобой,
прекрасно зная (еще бы!),
кто у кого списал.

Удивительное звучание и смысл.

Всех прикроватных ангелов, увы,
Насильно не привяжешь к изголовью.
О, лютневая музыка любви,
Нечасто ты соседствуешь с любовью.
Легальное с летальным рифмовать —
Осмелюсь ли — легальное с летальным?
Но рифмовать — как жизнью рисковать.
Цианистый рифмуется с миндальным.

Смысл этого ко мне вообще не пришел.
Остальные стихи так же причудливы.
Смысл книги причудлив не меньше. Ощущение, будто она написана для дам за пятьдесят. Какие-то Страшные женщины, голодомор и подпольные аборты. Возможно, это чем-то отозвалось бы в моей маме, но уже от моей жизни бесконечно далеко, что уж говорить о более юных.
И я с ужасом представила, как проходят собрания группы. Вот как могу, к примеру, я говорить от лица своей прабабушки, которую в глаза не видела, или от лица умершего ребенка? Как я могу знать, что было в прошлом этой прабабушки, если понятия об этом не имею? Получается, участники группы мелят, что ни попадя и к реальности это отношения не имеет. А моменты, когда женщины падают на колени, рыдают или бегают на четвереньках, представляя себя поросенком и вовсе шизофренией отдают.
И закончу:

У Урсулы Ле Гуин, "матриарха" современной фантастики, есть очарователь­ный рассказ под весьма неоднозначным названием "SUR"... Рассказ — об антарктической экспедиции, предпринятой в 1909 году десяткой отважных женщин из нескольких ла­тиноамериканских стран... Их приключения описаны с блеском и юмо­ром — очень милым дамским юмором:
"Всю следующую неделю метель преследовала нас, как стая бе­шеных собак. Я даже не могу описать свои ощущения. Мне нача­ло казаться, что нам не следовало ходить к полюсу. Порой мне и сейчас так кажется. Но уже тогда я думала, что мы правильно по­ступили, не оставив на полюсе никаких следов нашего пребыва­ния, потому что позже туда мог прийти какой-нибудь мужчина, страстно желавший быть первым, и, обнаружив, что его опереди­ли, он, возможно, почувствовал бы, что оказался в глупом поло­жении. Это разбило бы его сердце".
В общем, они поклялись хранить тайну. И, по-моему, совершенно излишне объяснять, почему.

Мне - не излишне. Почему? Кто первый - того и тапки. А мальчик, девочка значения не имеет. Книга - мимо. Слов много, но все не то и не о том.