5

Специально решила не спать нынче ночью, чтобы дочитать эту восхитительную книгу и не затягивать расставание с ней. Могу сказать наверняка, что это лучшая из прочитанных мною биографий Оскара Уайльда. Вообще, западные биографы почти всегда хороши и обстоятельны, в отличие от подавляющего большинства отечественных. Такие выводы я делаю, в частности, по прочтении двух жизнеописаний Уайльда, вышедших в серии ЖЗЛ. Первое, принадлежащее перу некоего Александра Ливерганта, вполне можно прочесть смеха ради, а второе, авторства Жака де Ланглада, уже вполне достойное произведение - впрочем, не идущее ни в какое сравнение с монументальным трудом Эллмана. Интуиция меня не обманула: я начала с самого худшего и позорного варианта биографии Уайльда и закончила наиболее выдающимся из доступных русскоязычному читателю. Ливергант вызывает неприязнь корявым языком, носящим отпечаток лихих 90-х и душок отвращения к некоторым подробностям из жизни Уайльда (глупо браться за жизнеописание человека, понёсшего наказание за свою сексуальную ориентацию, когда твоя собственная нетерпимость недалеко ушла от тех самых викторианских судей); его так называемая "работа" - это порядком исковерканный и растянутый третьесортный биографический очерк. Ланглад уже гораздо лучше - но меня несколько поражает то, с каким удовольствием он смакует интимные подробности гомосексуальных похождений Оскара. Кроме того, он перегрузил своё произведение многочисленными персоналиями, составлявшими светский круг общения Уайльда - но личность ни одного из них толком не была раскрыта. Эллман исправляет этот недочёт.
Биографический труд Ричарда Эллмана - это скурпулёзное описание каждого из жизненных этапов Оскара Уайльда, все они грамотно расположены как хронологически, так и по степени своей важности. В результате создаётся особенное впечатление о личности Уайльда в разные временные промежутки. Это не сухая биография в духе "дата - событие" и не попытка придать повествованию пошлый романический характер, делая из него что-то среднее между художественным произведением и набором фактов. Нет, это действительно качественная и занимательная публицистика, в чём-то серьёзная, а в чём-то - экстравагантная.
Вот что показалось мне любопытным. Автор практически в самом начале выдвигает интересную теорию о причинах морального разложения, последующего краха и, в конце концов, смерти Оскара Уайльда. По его мнению, причиной всего этого стал прогрессирующий сифилис, подхваченный Уайльдом в юности от продажной девицы (нередкая история для XIX века). И даже не сама болезнь, а скорее методы её лечения - а лечили сифилис тогда парами ртути. Вот эта самая ртуть, пройдя путь по позвоночнику до мозга Уайльда и привела в итоге к неконтролируемому поведению, истеричности, половой распущенности и в итоге к воспалению с летальным исходом. Хоть гомосексуализм в весьма извращённых формах вообще стал какой-то эпидемией того времени (чуть ли не каждый второй персонаж в книге гомосексуален), всё-таки теория Эллмана мне приятна: пусть уж болезнь извратила гения, чем некий тёмный порок подтачивающий его изнутри. Между тем, автор не придаёт поступкам Уайльда никакой нравственной окраски: он лишь констатирует фаты и пытается найти им объяснение. При этом ему удаётся производить впечатление неподдельной заинтересованности темой своего исследования, что говорит о высокой профессиональности и вместе тем - о художественном мастерстве. Да, читателя не обманешь - талантливый автор распознаётся с первых же строк. Следует отметить также талант Эллмана как литературоведа: он ненавязчиво анализирует каждое произведение Уайльда (и даже многие его стихи, не говоря уж о поэмах), без тяжеловесных филологических терминов, но скорее биографически - попытка объяснить сюжет сквозь призму жизненных и психологических обстоятельств.
Этой биографии удалось открыть для меня много нового и поразительного, хотя готовый каркас у меня уже имелся, я знала все основные моменты жизненного и творческого пути Уайльда. Важные и незначительные детали, документальные свидетельства, глубокий психологизм - всё это нанизывалось на уже известные факты. Многие персонажи в рамках их взаимоотношений с Уайльдом раскрылись более полно. Среди наиболее мне интересных это Малларме, Уитмен, Уистлер, а также эпизодически упомянутый Пруст. Некоторые сложившиеся у меня мнения я пересмотрела. Например, я поняла, что Уайльд никогда не любил свою жену Констанс - раньше же мне казалось, что при знакомстве и в ранний период их брака он был ею некоторое время очарован. Печальное открытие, так как Констанс вызывает у меня неизменное восхищение своей бесконечной преданностью, мягкостью и добротой. Жаль, в этой книге ей было уделено не так много внимания, как хотелось бы. Впрочем, подробно описаны отношения между Оскаром и всеми членами его семьи: начиная от его матери и заканчивая сыновьями. Сходу отметаются нелепые предположения о том, что властная мать ещё в детстве повлияла на становление его сексуальной ориентации своим характером, зато возможность рассмотреть в этом ключе преждевременную смерть любимой младшей сестры автор допускает.
Любовь Уайльда к юношам тянется сквозь всё повествование и завершается известной трагедией. Если нынешнее либеральное общество рассматривает эту трагедию скорее как возмутительное нарушение прав человека, то я вижу в ней исключительную по своей жестокости психологическую пытку, какой не достойно ни одно преступление. Вся неприязнь, какую вызывает распущенное поведение Уайльда, уверенного в своей неуязвимости, меркнет, когда читаешь эти жуткие строки. Прав был безымянный заключённый, сказавший Уайльду, что в тюрьме тот мучается сильнее всех прочих вместе взятых. Два года в одиночной камере стали для него первой смертью - духовной, физическая наступила несколько позже. После выхода на свободу время словно стало идти быстрее, и очень скоро всё закончилось.
Из всей биографии мне более всего приятны университетские годы Уайльда. Тогда всё ещё было впереди - и головокружительный успех, и стремительное падение. Став же популярным, Уайльд, верно следуя своей философии, надел маску, которую так и не снял до конца своих дней. Начиная с его турне по Америке, никакой искренности в нём уже не видишь; казалось, он за всю свою жизнь так и не смог ни с кем по-настоящему сблизиться, а его произведения самобытны и далеки от соотнесения с жизнью самого автора. Действительно парадоксальная жизнь гениального безумца, мало сотворившего, но наделавшего много шума; грешника, умершего в лоне католической церкви.