5

Популярность Рыжего резко возросла за последние несколько лет, а меж тем, с момента его смерти минуло уже почти двадцать лет.
Причем умер он не в силу трагической случайности или коварной болезни, но – сознательно выбрав смерть. Казалось бы, каких-то масштабных драм в его жизни незадолго до того, как он принял решение ее оборвать, не было. Зато были жена и сын, друзья и работа, возможность заниматься творчеством – он был вхож в поэтический мир, ему всегда сопутствовали удача и признание. Однако, несмотря на все внешнее благополучие, в мае 2001 года он написал предсмертное послание в двух предложениях – «я всех любил. Без дураков» - и затянул петлю на шее.
Обыватель подумал бы: глупость, вздор, жена изменила или перепил, вот и выдумал. Если же обыватель оказался бы не очень занят и взял на себя труд прочесть стихотворения Рыжего, он, возможно, понял бы, что это не спонтанная выдумка, а закономерный итог всей жизни поэта.
«Я так давно с предсмертною разлукою сроднился,
что все равно».
Смерть сопровождала Рыжего, судя по его творчеству, с самого начала его сознательной жизни. Смерть – это постоянная спутница, настырная дева, неотступно следовавшая за ним, влезающая куда угодно – в романтическую прогулку с девушкой, в которую ЛГ влюблен; в развеселую гулянку с друзьями; в ночную философскую беседу и в утренние тихие часы, когда, как принято считать, все демоны исчезают.
Она забавляется ЛГ, иногда ослабляя хватку и позволяя ему думать, что он – свободен, может радоваться жизни и обыденным мелочам вроде музыки уличного музыканта или узорчатой линии фонарей, но - нет. Это обман. И смерть – рядом.
«Смерть играет с тобою, как тяжеловес -
подпуская, готовит нокаут».
В стихах Рыжего смерть – живая, но не как человеческая душа, а как вредный паразит, смертоносный микроб, ядовитая плесень – и она разрастается все больше и больше от тяжести бытия, от всей гнилостной атмосферы, которая царила в стране в то время – с 1993 по 2000 год.
«Мне на плечи бросается век-волкодав,
я сжимаю от боли виски».
А особенно гнетущей атмосфера разрухи и беспутицы была в Свердловске. Этот город – столица Урала, известного своим тяжелым производством и мрачностью нравов его обитателей. Здесь культ смерти необычайно силен – причем смерти разудалой, лихой, бессмысленной. Однако и жизнь здесь – не намного осмысленнее.
«Здесь трудно жить, когда ты безоружен.
А день в Свердловске тяжелей свинца».
Если обратить внимание на темы, параллельные теме смерти в стихах Рыжего, станет заметно, что все это существование – тоскливо, однообразно, и оно не наделено никакой высшей целью, никакой сверхзадачей.
«Пройдут по ребрам арматурою
и, выйдя из реанимаций,
до самой смерти ходят хмурые
и водку пьют в тени акаций».
А на голом быте далеко не уедешь. Отсюда и возникает эта упоенность ранней гибелью. Лучше уж так – быстро, бедово, чем затем, одряхлев, осознать бессмысленность ушедшей жизни.
«Серегу-жилу со товарищи
убили в Туле, на разборке».
И если среднестатистический обитатель Вторчермета – района, где проживал Рыжий – может удовольствоваться прозябанием в похмельном бреду, то поэту, человеку, чьи нервы всегда оголены, чье восприятие действительности обострено до предела, этого мало. Его внутренний ресурс, конечно, огромен, но и расходуется он стремительно. Поэту требуется источник вдохновения – а их, наиболее богатых, не так уж много: любовь и красота, да смерть. Рыжий пытается припасть к первому, но вокруг совсем не то спокойное время, когда они в чести.
«Хоть целый век летай по свету,
тебя не встретят никогда.
…
Как жаль, что поздно понимаешь
ты про такие пустяки,
но наконец ты понимаешь,
что все на свете мудаки.
И остается расплатиться
и выйти заживо во тьму».
А за пониманием, что сражение человека с жизнью не может окончиться победой, приходит восприятие смерти, как наиболее приемлемого выхода. И из константы бытия смерть превращается в освободительницу.
«Нужно убить себя,
чтобы убить тоску».