0 Волшебное слово в действии:)

- Я хочу тебе помочь. Есть такое волшебное слово… Павлик раскрыл рот.
- Я скажу тебе это слово. Но помни: говорить его надо тихим голосом, глядя прямо в глаза тому, с кем говоришь. Помни – тихим голосом, глядя прямо в глаза…
- А какое слово?
Старик наклонился к самому уху мальчика. Мягкая борода его коснулась Павликовой щеки. Он прошептал что-то и громко добавил:
- Это волшебное слово. Но не забудь, как нужно говорить его.

Вариация первая. Молчание ягнят

- Перешлите мне опросник.
Старлинг положила голубые странички на поднос и отправила его в камеру. Молча ждала, пока Лектер бегло просматривал листки, потом небрежно бросил их обратно.
- О, офицер Старлинг, неужели вы полагаете, что меня можно с легкостью вскрыть столь жалким, тупым инструментом.
- Вовсе нет. Я полагаю, что вы могли бы поделиться с нами своими идеями и, как человек проницательный и знающий, помочь в этом исследовании… Ну, пожалуйста… - прибавила агент Старлинг тихим голосом и посмотрела прямо в его карие, с красноватым оттенком, почти вишневого цвета глаза. Ганнибал Лектер вздрогнул, потом вздохнул и со словами «Ну, так уж и быть», сел заполнять опросник.

Вариация вторая. Золотой теленок

С некоторого времени подпольный миллионер почувствовал на себе чье-то неусыпное внимание. Сперва ничего определенного не было. Исчезло только привычное и покойное чувство одиночества. Потом стали обнаруживаться признаки более пугающего свойства.
Однажды, когда Корейко обычным размеренным шагом двигался на службу, возле самого «Геркулеса» его остановил нахальный нищий с золотым зубом. Наступая на волочащиеся за ним тесемки от кальсон, нищий схватил Александра Ивановича за руку и быстро забормотал:
— Дай миллион, дай миллион, дай миллион!
После этого нищий высунул толстый нечистый язык и понес совершенную уже чепуху. Это был обыкновенный нищий полуидиот, какие часто встречаются в южных городах.

Корейко уже хотел зайти в здание «Геркулеса», как вдруг Паниковский (а это был, конечно же, он) посмотрел Корейко прямо в глаза и сказал тихим голосом:
- Дай мне миллион, всего лишь один миллион… Пожалуйста…
Корейко вдруг стало так жаль нищего, что он поехал вместе с ним на вокзал, достал вожделенный чемоданишко и отсчитал Паниковскому «всего лишь» один из десяти миллионов. Паниковский разделил этот миллион по справедливости – оставил его себе одному.

Вариация третья. Граф Монте-Кристо

– Боже мой! – вскричал он. – Замок Иф? Зачем мы туда едем?
Жандарм улыбнулся.
– Но меня же не могут заключить туда! – продолжал Дантес. – Замок Иф – государственная тюрьма, предназначенная только для важных политических преступников. Я никакого преступления не совершил. Разве в замке Иф есть какие-нибудь следователи, какие-нибудь судьи?
– Насколько я знаю, – сказал жандарм, – там имеются только комендант, тюремщики, гарнизон да крепкие стены. Полно, полно, приятель, не представляйтесь удивленным, не то я, право, подумаю, что вы платите мне насмешкой за мою доброту.
Дантес сжал руку жандарма так, что чуть не сломал ее.
– Так вы говорите, что меня везут в замок Иф и там оставят?
– Вероятно, – сказал жандарм, – но, во всяком случае, незачем жать мне руку так крепко.
– Без всякого следствия? Без всяких формальностей?
– Все формальности выполнены, следствие закончено.
– И невзирая на обещание господина де Вильфора?
– Я не знаю, что вам обещал господин де Вильфор, – сказал жандарм, – знаю только, что мы едем в замок Иф. Эге! Да что вы делаете? Ко мне, товарищи! Держите!
Движением быстрым, как молния, и все же не ускользнувшим от опытного глаза жандарма, Дантес хотел броситься в море, но четыре сильные руки схватили его в ту самую минуту, когда ноги его отделились от днища. Он упал в лодку, рыча от ярости.
– Эге, брат! – сказал жандарм, упираясь ему коленом в грудь. – Так-то ты держишь честное слово моряка! Вот и полагайся на тихонь! Ну, теперь, любезный, только шевельнись, и я влеплю тебе пулю в лоб!

Тогда Дантес посмотрел прямо в глаза жандарму и сказал тихим, едва слышным голосом:
- Отпустите меня… пожалуйста…
Жандарм приказал развернуть лодку («Не знаю, что на меня нашло», - позже оправдывался он) и вскоре Дантес уже был на свободе. В Замок Иф через несколько дней отправился сам жандарм. Через четырнадцать долгих лет он выбрался на свободу и жестоко отомстил Дантесу, наслаждавшемуся счастьем семейной жизни с Мерседес, в окружении многочисленных детей и трех верных друзей: Данглара, Кадрусса и Фернана.