4.5

Холодными осенними днями особенно приятно путешествовать по солнечной жаркой Италии. Как и во время обычного туристического путешествия, когда осматриваешь сегодня один город, а завтра другой, в книжном путешествии с Мортоном все постепенно сливалось в один ряд. Исчезали из сознания названия городов и их достопримечательности, оставалось лишь солнце, крутые дороги, аромат трав и цветущих деревьев, бесконечная череда архитектурных памятников, исторических ретроспектив, встреч с самыми разными людьми.

Мортон прекрасный рассказчик. Его история о путешествии по югу Италии включает в себя рассказы о норманском завоевании, о греческом наследии, о вине и еде, о людях, о том, что рассказывали о местности, где он находится предыдущие путешественники. Италия в его описании живая и я как будто действительно побывала в ней.

Италия разная: иногда пугающая, порой неприветливая, но такая притягательная и интересная!

К моему удовольствию у Мортона достаточно много о взаимопроникновении религий. Гера, превратившаяся в деву Марию, древние боги, принявшие имена христианских святых, да и сами храмы, сменившие «владельца». И сама религиозность, в которой христианство зиждется на таком древнем язычестве, что я просто пребываю в восхищении. Чего стоит один только рассказ о «спасении» мощей св. Николая и о том, как раз в год его статую выносят из храма, чтобы прокатить на лодке. Еще больше поразил рассказ о змеиной церемонии в местечке Куколло, когда на носимую по улице статую св. Доменика набрасывают десятки змей.

Книга как ей и полагается содержит множество историй о местах, в которых пребывает путешественник, из тех, что о возникновении тех или иных городков мне очень понравилась вот эта:

«Тарас возник не так, как другие греческие города Южной Италии. … жители будущего Таранто покинули дом по другой причине: их презирали как бастардов. Слово при этом использовалось менее приятное. Эти молодые люди родились в Спарте во время войны, длившейся девятнадцать лет. Армия тогда была далеко от дома. Недовольные своим статусом, они решили уехать из Спарты и образовать собственную колонию, где надеялись стать политически независимыми и заработать себе на жизнь. Так они и поступили».

Мортон лукав и ироничен. Многое рассказано так, что не улыбнуться невозможно.

«…мимо прошла молодая женщина с корзиной на голове. В корзине сидели две курицы — белая и черная. Проходя, девушка бросила на меня взгляд, подобный тем, которыми обмениваются два непримиримых воина. В глазах птиц промелькнуло не менее огненное чувство».

«То, что Италия большую часть года пронизывающе холодная страна, — хорошо скрываемый секрет».

«Он дал мне мазь для губ, черного цвета. Она пахла так, словно ее приготовил кто-то из клана Медичи».

«Такой факт противоречит утверждению, что сибариты ничего не делали, а лишь лежали на надушенных подушках и изобретали новые соусы».

«Мадонну я нашел в барочной часовне. Она была похожа на все другие нерукотворные образы, которые я видел, и, насколько разбираюсь, она была работой способного студента».

А некоторые истории столь хороши, что и иронизировать не нужно. Был вот, святой Иосиф, который умел левитировать. Иногда в полет брал с собой кого-нибудь.

«Самый замечательный полет состоялся в Ассизи, когда он, как всегда, громко вскрикнув, схватил за волосы одержимого по имени Бальтазар и поднял с собой в воздух к огромному восхищению зрителей. Когда они снова опустились на землю, Бальтазар сознался, что излечился от серьезной нервной болезни».

Ну еще бы не излечиться, когда тебя за волосы от земли отрывают! Вы как хотите, а меня рассказ позабавил.

Рассказывает Мортон и о людях. Правители и герои, разбойники и завоеватели. Еще – история Гамильтонов и Нельсона. И уж совсем удивительно было встретить рассказ о Горьком, цитируемый по книге сэра Лиса Ноуэлза «Британцы на Капри. 1806–1808»:

«Это человек примерно шести футов ростом, сутуловатый, с землистым, но приятным лицом и светлыми усами. Ему около пятидесяти лет. Он носит шляпу с обвислыми полями, мягкий белый воротник, короткий желтый жакет, отглаженные вечерние брюки, черные туфли без каблуков, перстень на среднем пальце левой руки. Говорит только по-русски… У дороги, ведущей к Марина-Пиккола, Горький построил для себя очаровательную виллу. Она смотрит на южную сторону острова. На верхнем этаже с обеих сторон вереница высоких узких окон, дающих максимум света. У него есть цветы, собаки, попугаи. Когда Горький вернулся в Россию и из дома все выносили, я увидел отличную коллекцию древнего и современного оружия. На Капри Горького очень уважали, и его редкие появления на публике были сродни королевским выходам».

Есть некоторые сведения об экономике, надеждах на развитие туризма, довольно много сравнений с условиями путешествий более ранних посетителей юга Италии, но эти сведения уже устарели.

Автору можно позавидовать: он увидел страну, не испорченную туризмом, где люди улыбались, рассказывали просто из приязни к путешественнику. А главное, он увидел поколение, которое нам уже не застать: время превратило и нас, и итальянцев в совершенно других людей.

«я заметил двух женщин. Они шли босиком по краю воды. Каждая несла на голове амфору античной формы. Они ступали по белоснежной пене, а потом свернули в глубь территории. Ни разу я не видел, чтобы кто-то из них пошевелил пальцем, чтобы поправить амфору. Такое зрелище не часто увидишь, тем более что в Калабрию вот-вот придет туризм, но мне, по крайней мере, это удалось, и я буду лелеять это в своих воспоминаниях как атрибут золотого века».

В целом – приятное, легкое и интересное чтение хорошо написанной книги, автор которой, хоть и страдает скажем так... чувством превосходства английской расы и допускает порой весьма провоцирующие высказывания («арабы ничего еще не изобрели»), умен, красноречив, а главное – любит в путешествии все: не только храмы, или еду, а все. И пишет обо всем – вперемешку, не утомляя читателя, а давая общую картину, позволяя самому прогуляться по городкам и деревенькам, утомиться от удушливого сирокко и вдохнуть аромат олеандров. Жаль только, что вкус осьминогов или моллюсков, благодаря книге, все равно не почувствовать!