5

Мемуары графини. Или «как рожать каждый год и не сойти с ума».
Вот я и дочитала эти два увесистых тома. О, с каким наслаждением я провела время за чтением! Как было жаль расставаться! Но, к сожалению, мемуары графини закончились. Мне предстоит чтение еще нескольких книг – воспоминания сына Толстого, Ильи, несколько книг его дочери Александры, и книга о бегстве Толстого из семьи, а еще хочу перечитать «Войну и мир» и «Анну Каренину» в свете новых знаний, так сказать, если не будет очень скучно. Ведь я никогда не понимала, за что любят эти романы Толстого. В них как-то не находилось того, что зацепило бы лично меня. Все как-то мимо, мимо.
Впрочем, сейчас не об этом. Не о Толстом-творце. А о Толстом-семьянине, муже, отце, графе, в конце концов. И даже не столько о нем, сколько о его жене.

Слушайте, я после школы и филфака даже отдаленно не имела представления о том, что у Толстых все было вот ТАК. Только сейчас я получила более полное представление о личности этого писателя. Ага, начитавшись обид и обвинений его супруги.
И не хочу сказать, что вот, осуждаю, презираю, негодую. Нет. Здесь все очень неоднозначно. И очень интересно. Причем мне было интересно почитать именно о жизни жены Толстого. О жизни женщины того времени. О жизни многодетной матери. О том, как вообще у них в те времена все было заведено.
И какое же это было интересное чтение!
Юная 18-летняя девочка вышла замуж за 34-летнего «опытного и развращенного» (он сам так говорил и сокрушался в старости) мужчину. Приехала с ним в его деревню, грязь и неуют. Смотрела на него, на своего Левочку, восхищенными глазами, переживала, что она такая глупая, недостойная своего гениального мужа. А он уже тогда был известный писатель, да.

И вот они живут. Левочка пишет, творит. А Сонечка переписывает его работы, рожает ему одного ребенка за другим, кормит их, учит, лечит. Старается изо всех сил заслужить любовь и быть хорошей. Но это ей редко удается, и иногда муж устраивает ей скандалы, после которых у нее случаются выкидыши. Или он просто уезжает гулять с ее младшей сестрой, а Сонечка плачет дома с младенцем или огромным животом, потому что ее опять не взяли на прогулку и пикник…
Она все время или беременная, или кормящая, и часто пишет в своем дневнике, что приходится раньше срока отнимать от груди одного ребенка, потому что уже беременна следующим. Бесперебойное производство! Муж усердно старается, чтоб эти беременности наступали без перерывов. О физической мощи и опытности своего супруга С.А. не раз пишет в дневниках, и беременности наступают практически каждый год. Читать про это с точки зрения современности – дико. Но тогда это было нормой. Ну если только муж не слишком жалел свою жену и всецело полагался на «волю божью» или т.п.
И вот они, «старшие» дети Толстых. За 8 лет - пятеро. А могло быть и семеро, если б повезло.

1863 – Сережа.
1864 – Таня.
1866 – Илья.
1867 – выкидыш.
1868 – выкидыш.
1869 – Лев.
1871 – Маша.

Рожая Машу, графиня едва не умерла. Врачи настоятельно посоветовали ей больше не рожать, чтобы сохранить себе жизнь и здоровье.
А что же граф?
Граф возмущен и угрожает разводом. Потому что, по его мнению, если женщина предохраняется от беременности (а врачи предлагали графине какие-то такие средства), то она ничем не отличается от проститутки. Лучше пусть рожает через год по ребенку и помирает, если суждено, ведь это красиво и свято.

И конечно, Сонечка слушается мужа и подчиняется его желаниям. Но истощенный организм сопротивляется… следующие дети нежизнеспособны…

1872 – Петр (умер младенцем),
1874 – Николай (умер младенцем),
1875 – Варвара (родилась преждевременно, прожила полтора часа).
1876 – одиннадцатая беременность, и снова выкидыш.

Потом, наконец, все наладилось. И стали рождаться крепкие, здоровые дети. «Младшие» Толстые.

1877 – Андрей.
1879 – Михаил.
1881 – Алеша (умер в детстве).
1884 – Саша.

К тому времени, когда родилась дочь Саша, Лев Толстой уже практически перестал писать художественное и принялся за нравственные, религиозные и прочие статьи и учения. Истину спешил открыть всему миру. Как надо правильно жить и любить друг друга. Еще к этому времени Толстой «опростился» окончательно, отдал все дела по изданию книг и управлению именьями своей супруге. Он не желал ничем владеть, стыдился быть богатым. Семья его тяготила, ведь приземленные жена и дети не хотели отказываться от собственности вслед за просветленным отцом…

И когда в 39 или 40 лет (не помню точно) графиня забеременела Сашей, она была этому уже не рада и даже просила акушерку сделать «искусственный выкидыш», чтобы не обременять себя снова младенцем. Ведь на ней в то время были и типографские дела, и денежные вопросы, и управление имением, починка, ремонт, и семейные хлопоты. Детей-то вон сколько, и для каждого что-то надо делать: старший сын в университете, средние сыновья в гимназии и не особенно стараются учиться, дочку Таню нужно вывозить на балы, а младших детишек - нянчить и потихоньку учить музыке, языкам, чтению, письму. У нее ведь диплом домашней учительницы, она умеет!

Конечно, Софья Андреевна не делала все это одна, у нее было много слуг, гувернанток, приходящих учителей. Ей нужно было только организовывать весь этот сложный семейный и деловой механизм так, чтобы он работал без перебоев. Но вот что-то мне кажется, что все равно многовато дел на одни женские плечи. А главное, столько ответственности, столько решений принимать ежедневно.

А Лев Толстой в это время писал статьи, возил воду в бочке, тачал сапоги, сам выносил за собой, прибирал свою комнату, принимал огромные толпы посетителей-«единоверцев» и все больше тяготился своим богатством, а еще тем, что жена и дети не хотят вслед за ним отречься от всего и жить своим трудом…

Новорожденную дочку Сашу графиня решила не кормить сама, хотя до этого принципиально, с трудностями, но сама выкормила всех своих детей. А Сашу – «отдала в детскую», ей нашли кормилицу, да и все. Иначе как было совместить частые кормления младенца – и деловую «мужскую» жизнь, поездки в типографию, чтение корректур. Так она пишет в своих воспоминаниях, и с этим, в общем-то, не поспоришь. Хотя дочку ее жалко. Такое ощущение, что на Сашу она перенесла свои эмоции и обиды к мужу. Потому что старшую дочку Таню она обожает, среднюю Машу жалеет (болезненная очень), а вот про младшую Сашу часто пишет, что та тупа, ленива, громко хохочет и нет в ней никакой интеллигентности…

Потом следует перерыв в беременностях. Графиня много болеет, лечится, да и граф редко бывает дома в Москве, он предпочитает жить в деревне и писать свои писания в уединении или в окружении своих поклонников-толстовцев. А графиня и хотела бы быть рядом, но – дети, университет и гимназия, и выезды для дочери, и ее художественная школа, и типография, и печатание, вычитка, продажа книг мужа… В общем, не до уединения в сельской глуши, на лоне природы.

Но в 1887 году наступила новая беременность. Софье Андреевне уже 43. Сейчас некоторые женщины только на первого ребенка решаются ближе к сорока годам.
А у нее это была уже 16-я беременность. 16-я!

В этом же году Толстой писал «Крейцерову сонату», в которой проповедовал воздержание, отказ от брака и половой жизни, обличал мужчин, которые не дают продыху своим женам, делая им по ребенку каждый год. По сути, получается, он обличал сам себя. И в своих дневниках ругал себя за то, что опять и опять не сдержал свою «похоть», «дурно спал». Вот какие тараканы были в его голове. И он очень боялся и стыдился того, что беременности жены с головой выдают его неспособность самому следовать собственным заповедям. А от других он этого так требовал и ждал… Дочерей вон уговаривал замуж не выходить….

1888 – родился последний, самый младший ребенок Толстых, Ваничка (умер в детстве).
После этого в 1890 году графиня забеременела еще раз, и – к заметному облегчению и ее, и супруга, у нее случился выкидыш. Ей было 46, а Льву Толстому 62.
На этом история беременностей и родов графини Толстой была завершена.

И вот знаете, ведь это – не какой-то выдающийся случай. Просто если бы это была обычная семья, то вряд ли остались бы в таком количестве дневники и мемуары, вряд ли бы их публиковали. А Толстые – и родители, и дети – оставили после себя дневники, обширную переписку, воспоминания. И на примере их семьи можно очень хорошо понять, как жили люди в те времена.
И до чего же это увлекательное, хоть порой и очень грустное чтение.
Непростая была в те времена женская доля.
Сейчас редкие женщины рожают так много. А тогда, мне кажется, это было чуть ли не нормой. Просто жить и беременеть, сколько «бог пошлет». А о здоровье женском и детском, об истощении организма, об уровне жизни с таким количеством детей тогда не думали. Все ведь были верующие. Да и контрацепция еще не была широко распространена, наверное, (вот тут я не знаю, не в курсе).

Есть мнение, что графиня в своих мемуарах сильно привирает и выставляет все так, как ей выгодно. А я вот думаю – ну и пусть. Имеет право! По крайней мере, детей она точно не придумала, они на самом деле рождались и занимали все ее время. И все заботы о детях, доме, доходах, все это тоже было реальностью.

А то, что С.А. при этом высказывает свои обиды и упреки великому Толстому, - ну так для нее он был не учитель и не гений, а прежде всего, ее мужчина, муж, отец ее детей, который с годами все больше отстранялся от семьи и семейных забот, только детей не уставал преумножать…. А уж что там с этими детьми дальше будет, чем кормить, за какие деньги одевать и учить, и лечить, не его забота. Ему о душе думать надо и о братской любви к ближним!
Кстати, науку и медицину он тоже стал с годами отрицать. Всем в поля, пахать!

И то, что графиня была неврастеничка, угрожала постоянно самоубийствами, тиранила мужа, не отпускала никуда, обыскивала его вещи в поисках дневников и завещания, и прочее… Да, вполне вероятно, что все так и было. И я, опять-таки, ее прекрасно понимаю. У нее было полное право беспокоиться о себе и своих детях, и об их материальном благополучии. Раз уж отцу до этого не было никакого дела.

И вообще, знаете, мне не интересно докапываться до истины, кто там был жертва, а кто злодей. Мне интересно именно то, что чувствовала С.А., интересен ЕЕ взгляд на жизнь, пусть даже он и искажен неврастенией и суицидальными наклонностями. Мне интересно, как ОНА видела свою жизнь. Ее воспоминания очень откровенные. Читаешь, и ее жалко. Потому что как бы она ни выглядела со стороны, гадкой, злой, психованной, но понимаете, она ведь на самом деле все это чувствовала, переживала, ей было плохо. Она внутри этого жила, внутри своего мироощущения. И как-то справлялась с ним, судя по тому, что и дети выросли очень образованными, и книги издавались, и имение да московский дом в упадок не пришли.
Да, забот было много. Но она ими не тяготилась бы так, если б не полное пренебрежение и неприязнь со стороны мужа. Вот что ее больше всего огорчало. То, что мужу она нужна только как любовница, а не как друг и близкий духовно человек… Вот почему ей было так плохо.

А какой бы женщине было хорошо в таких условиях? Разве что какой-нибудь барышне из толстовцев. Но опять же, у «толстовки» вряд ли бы были бы дети, ведь она бы следовала заповедям графа и отказалась бы от половой жизни. Вот только что бы сказал граф, который очень горячо и усердно исполнял супружеский долг и отцом стал в последний раз в 60, что ли? Вот как было быть С.А., когда этот граф днем писал одно, а по ночам делал другое, а потом наутро в дневнике плохими словами осыпал жену за то, что она, видите ли, вызывает у него «дурные» мысли (сексуальные то есть). Удивительно, что С.А. вообще с катушек не съехала при такой жизни… И до конца заботилась о своем муже, выхаживала его во время болезней, радовалась, что хотя бы в эти моменты она все еще для Левочки нужная и незаменимая...

Трагедия этой семьи в том, что женились одни люди, а лет через 15 стали совсем другими, разошлись во взглядах. Точнее, графиня повзрослела, но оставалась той же личностью с традиционными взглядами, женщиной, для которой семья, дети, церковь, музыка и чтение были всегда главными интересами в жизни. А вот Толстой от своих прежних убеждений шагнул так далеко, что все перевернулось с ног на голову. Все порывался уйти из семьи, отречься от имущества и все раздать, начать другую жизнь, по своим убеждениям новым… И ушел в конце концов же, правда, не жить, а умирать… Про это я буду читать отдельную книжку.

А мемуары С. А. Толстой – это больше о жизни семейной, о детях, о летней радостной жизни в Ясной Поляне, о бытовых хлопотах, о радостях и горестях материнства, о жизни женщины, которая никак не может заслужить любовь своего требовательного супруга. А еще там фоном мелькают Государь и всякие княгини и князья, балы, танцОвальные вечера, карнавалы на Святках, елки для детей, а потом для внуков, скелетцы и баветки, катание на коньках и пикники за городом, поездки на кумыс, посадки дубков и лиственниц, манный суп с укропцем и прочее, прочее…
В общем, горячо рекомендую. Во всех отношениях – очень интересное чтение!