4.5

Ветер треплет верхушки кипарисов, пока в вечернем воздухе ощущается наступающая гроза – над Фивами нависает туча, беременная громом и молниями, ветер стелет низко, как побитый пёс, кружится у ног, заигрывает. Фивы слухами полнятся – поговаривают, что Сам… Впрочем, слухи оставим тёткам с рынка да прочим болтунам. Надвинув капюшон до самого носа, идёшь ты, никем не узнанный, по улочкам ставшего родным города – вот по этой улице бежали босые ноги Алкида и Ификла, когда… Впрочем, это было уже после – а раньше здесь, в этом тёмном переулке, жалась испуганно к стене Алкмена, пытающаяся храбриться (да вы знаете, Кто я?.. – знаем, знаем!), спешащий за ней Амфитрион Персеид, во взгляде которого в те времена колыхалась сама Медуза – как бы ни звучало, но пусть. Именно такими глазами Амфитрион смотрел на своих врагов, превращая их, конечно, не в мрамор, но – в горы трупов, бесстрашный Амфитрион, внук Персея, гордость Эллады… Так всё начиналось, так всё кончится. По этой улице, потом за угол, к рынку, который гудит, беспокойно поглядывая на грозовые тучи (мёд, мёд! Лучший мёд во всех Семивратных!) – мимо нищего, сидящего прямо на земле с чашкой для подати, поющего что-то себе в бороду. Здесь непременно нужно кинуть в чашку две вяленые рыбки, чтобы… Дальше, дальше, потому что можно не успеть, а уж кому, как не тебе знать, что это за чувство – опоздать…

Волнуются Фивы, шумят. Живут – такие настоящие, да что там! – коснись рукой стен, вдохни запах спелых апельсиновых садов, запах морской соли, запах тревоги, наступающей с востока… Хотя, может – так просто решили боги, играющие в свои божественные, и от того такие бесчеловечные, игры. Поэтому и тебе нужно спешить. Ты уже догадался, кто ты, местный бог, везде и нигде, наблюдатель, ex machina? Имя тебе - Читатель, и ты ступаешь шаг за шагом за Амфитрионом, за Двумя, позже – за Иолаем (но всё равно, суть одна) - ты на этот отрезок времени, что подарил тебе великий, павший, презренный и небывалый, выбери любое, Крон-Повелитель Времени, на этот отрезок времени ты - бог, которому подвластно всё и ничего, ты свидетель, ты лучший друг, кровный брат, воин, что плечом к плечу сражается в жерле вулкана, ты свидетель того, как алтарь насыщается кровью и как потом руки, не ведавшие, что творили, хватаются за голову от горя, ты Наблюдатель, успевающий и не успевающий – по воле других, Верховных… Пусть их не зовут Олимпийцами, имя им одно на двоих, такие уж здесь правила игры. Ты подчиняешься, страдаешь, ты чувствуешь каждой частицей себя, ты перекатываешь на языке этот жгучий, сочно-медовый язык, назвать который сухим мог бы только слепец, собирающий милостыню у стен того самого храма… Впрочем, и он не смог бы. Твоё настоящее имя рваным плащом падает тебе под ноги – забудь, сейчас ты не ты, но согласись, тебе по нраву эта битва, эта буря, это затишье, эта любовь и эта ненависть?

Так, да не так.
Никто не скрывает, что герой должен быть один, но скрывает – почему.
Узнай это, бог-на-время, читатель по воле (или по неволе?) – узнай, быть может, ты не пожалеешь, поскольку такие путешествия бывают не часто - от самого Тартара до самых Небес Олимпийских, но помни - герой всегда остаётся только один.
Будь осторожен, Читатель. И хороших тебе приключений.