4 Раздоры последнего века Римской республики

Иногда трудно читать вроде бы нетолстые книги. И дело даже не в причудливой лексике, когда авторский текст человека, жившего больше двух тысяч лет назад, составлен так, будто он предназначен для гневной речи в Сенате, а не для изложения на свитке. Скорее, Гай Саллюстий Крисп, древнеримский историк-моралист и сподвижник Юлия Цезаря, буквально на каждой странице заставляет проводить параллели с поздними времена, в первую очередь - с историей России, которая точно так же только вышла из эпохи пассионарного надлома, занявшего два века и оставившего неисчислимые бедствия и неизгладимые шрамы на сегодняшних поколениях. Так же и Рим I века до н.э., запутавшийся в неразрешимых проблемах перенаселения, конфликтов вокруг уже не отражающей текущее состояние общества политической системы, примеров полководцев поколение назад разрубивших проблемы мечами легионов и устанавливающих свою диктатуру. Все это сильно похоже на нас в начале XX века, вплоть до того, что характеристики на Мария или Каталину можно слово в слово нацеплять на тех или иных исторических персонажей. А инвективу против Цицерона можно и сейчас прочесть в ГосДуме, ничего совершенно не изменилось за две тысячи лет. Плюс несколько неудобное издание “Науки” 1981 года, в котором богатый справочный аппарат с примечаниями расположен в конце книги, а не в сносках, как удобнее, что заставляет листать туда-сюда.

Мы действительно уже давно не называем вещи своими именами: раздавать чужое имущество именует щедростью, отвага в дурных делах – храбростью; поэтому государство и стоит на краю гибели.

В это издание вошли “Заговор Катилины”, “Югуртинская война”, крупные фрагменты “Истории”, “Письма Цезарю”, а также “Инвективы против Марка Туллия Цицерона”. И если в рассказе о заговоре Каталины он обрушивается прежде всего на римскую элиту – обязательно прочитайте и перечитайте идущие подряд шедевральные речи Юлия Цезаря и Катона-младшего соответственно призывающих пощадить мятежников и казнить их - то в сочинении о войне в Северной Африке речь касается всего римского общества, оторвавшегося от mos maiorum, «заветов предков», и как завещанные ими социальные институты превратились в средство личного обогащения и грабежа покоренных народов. И на этом фоне Гай Марий, выдвинувшийся из провинциальных италиков, как духовный представитель того самого славного прошлого ведет себя что ни на есть злободневно – подсиживает Квинта Метелла. Или нападки Саллюстия на Цицерона, мол развратник и пару усадьб построил на непонятные доходы. Этот текст до сих пор вызывает споры, возможно он написан как риторическое упражнение век или два спустя, как бы в пролог реально существующей ответной речи Цицерона, которая тоже приведена в книге и в которой Марк Туллий прямо таки до уровня плинтуса и попунктно смешивает наглого всадника с полом курии Гостилия. Или письмо Помпея, воюющего с Серторием в Испании, в котором он просит Сенат с плохо скрываемой угрозой прислать денег, зерна и пополнения, иначе “войско и с ним вся испанская война перейдут в Италию”. Все это на редкость злободневно и в наше время, мы же Третий Рим как-никак...