5

Во вступительной статье сказано, что Ганс Фаллада - один из самых значительных немецких писателей XX века, а я ни сном ни духом, как обычно. Впрочем, хоть фамилия писателя и была для меня до недавнего времени пустым звуком, всё равно не приходилось сомневаться, что роман "У нас дома в далёкие времена" непременно порадует. Во-первых, я люблю немецкую литературу (в том виде, в каком она предстаёт в переводах, конечно). Во-вторых, меня всегда живо интересуют истории о детстве, потому что это самый странный и неспокойный период человеческой жизни. Как написал однажды Стивен Кинг, "все дети - немного шизофреники". Неважно, пытается ли автор проанализировать особенности детского восприятия, или просто вспоминает самого себя ребёнком - мне наверняка понравится. В-третьих, уже по описанию видно, что это роман-идиллия, добрый и искренний, пропитанный светом хороших воспоминаний, а я питаю слабость к книгам о "старом, добром чём-нибудь".

Словом, к роману я сразу отнеслась очень тепло, и не зря: никаких разочарований, книга действительно замечательная и совершенно в моём вкусе. Более того, она серьёзнее, интереснее и глобальнее (если можно так выразиться), чем может показаться вначале. Это не просто лирическая идиллия - это идиллия с тонким привкусом надвигающихся катастроф. Чем дальше, тем сильнее чувствуешь, что за границами романа, сразу за последней его страницей, начинается что-то очень плохое, о чём автор не хочет говорить. Он сосредоточен на трогательных детских воспоминаниях, любовно описывает каждую мелочь, но ему слишком хорошо известно, как сложились дальнейшие события, и это постоянно прорывается в рассказе. Это описание рая тем, кого оттуда прогнали; это описание родины человеком, который живёт в чужой стране. То проскальзывает смутный намёк на то, что уже взрослым Фаллада крупно поссорился с отцом (если знать об этом из его биографии, намёк не пропустишь), то, рассказывая о любимом брате, проговаривается, что через сколько-то лет он был убит на войне, и родители никогда уже после этого не оправились, то замечает, что "многое в моей жизни, вероятно, сложилось бы иначе, если бы мой снисходительный отец не потерял в этот вечер терпения"... Автор сразу прерывает себя, возвращается к детским радостям и тревогам, но ощущение скоротечности этих радостей не оставляет читателя, какой-то налёт трагизма постоянно чувствуется.

Не знаю, понятно ли я объясняю свои чувства... Я хочу сказать, что эти маленькие экскурсы в будущее как бы создают контраст, благодаря которому история о детстве маленького Ганса кажется ещё более трогательной и милой. Конечно, в его детском мире тоже не всё хорошо, но даже самые неприятные и мучительные эпизоды - злой учитель и насмешки одноклассников, целая армия старушек, подвергающих мальчика настоящему допросу, и тому подобное - либо заканчиваются хорошо, либо осмысляются и оправдываются рассказчиком уже с позиции взрослого человека. Чаще всего, если приходится рассказывать о чём-то плохом, автор забегает немного вперёд и сразу успокаивает читателя: сейчас будет жестокая школьная история, но уже совсем скоро я попал в другую школу, и там всё было хорошо, а прежнему учителю я утёр нос. И дальше уже описывает своего мучителя, но мы-то знаем, что развязка будет доброй. Таким образом, читатель всегда спокоен, умиротворён и наслаждается светлой, лиричной историей, в которой хорошее перевешивает плохое (в финале Фаллада это особенно подчеркивает, прямым текстом).

Но как я уже сказала, книга заметно шире, чем просто воспоминания о детстве и забавные истории о родственниках, хотя таких историй тут немало, и они очень занятные. Но есть ещё много достаточно серьёзных размышлений, есть описание общества, окружающего семью Ганса, довольно-таки безжалостное описание, обнажающее всё фальшивое, ханжеское и убогое. Есть портреты замечательных, но очень много страдавших людей: чего стоит одна только мать главного героя, попавшая на воспитание к дяде Пфайферу, стопроцентному нарциссу. Есть целые притчи, вроде истории про судебный процесс дяди Альберта - не просто занимательные, но и не лучшим образом характеризующие существующую судебную систему.

Заключительная глава, в которой завершается детство и герой уже не чувствует себя "дома у нас, в доме моих родителей", оказалась очень хорошим последним аккордом: с подведением итогов ("Знаю, то было проклятое время. Выросшие в атмосфере ханжества и преувеличенной чопорности, родители были столь же беспомощны, как и дети. Из ложного стыда и те и другие боялись вымолвить хоть слово о запретном. Родители, несомненно, чувствовали, что это неправильно, что дети ждут от них помощи, что без их помощи испорченные товарищи или дурные женщины сообщат детям в безобразной форме то, что родители сами должны были объяснить достойно, однако не умели..."), с последними судорожными попытками вернуться к детской невинности, с изгнанием из рая. Достойный финал, и книга очень хорошая.