3.5

Миранда Джулай - известная мастерица на все руки: и музыкантка, и художница, и актриса, и режиссер, и, наконец, писательница, - и, хотя я не слышала ни одного ее альбома (при всей моей любви к лейблу Kill Rock Stars) и не видела ни одного фильма с ее участием, первой, кто вспомнился мне за чтением этих малюсеньких рассказов, была другая Renaissance woman - обожаемая моя Лидия Томкив. Правда, то, что у Томкив выходило действительно изящно, остроумно и неожиданно, у Джулай часто оборачивается тем, что по-английски я бы назвала forced quirkiness, а по-русски не знаю как назвала бы, потому что я, как видите, читаю на двух языках, а изъясняться нормально не умею ни на одном. К слову о языковой проблеме и прочем, русский перевод этой книжки - довольно дурацкий: трогательная остраненность-парадоксальность повествования - как будто это рассказывает ребенок, инопланетянин или человек, переживший какое-нибудь там потрясение или озарение и заново открывающий для себя давно знакомый мир, - сглаживается до неузнаваемости, а местами проскальзывают и явные ошибки: например, в одном из рассказов встречается Паланик-стайл замечание, что человека можно покрыть с ног до головы бытовой краской и он не умрет, пока чистыми остаются хотя бы подошвы его ног, - переводчица же, повинуясь совершенно необъяснимой логике, вместо "выкрасить" пишет "нарисовать"; что же это за живые нарисованные безногие человеки, остается загадкой. В целом же это очень милая маленькая книжечка, и, хотя местами Джулай слишком уж гонится за "эффектностью", а иногда зависает в опасной близости от того, что в рунете клеймят "ванилью", ее чудаковатым героям невозможно не сочувствовать; для меня это, пожалуй, своего рода антидот депрессивному Весосу - еще одна книга о расставаниях, потерях и крушениях надежд, но здесь оплакивать их разрешается и даже поощряется; этакий карманный сеанс групповой терапии.