3

Варлама Шаламова помнят, в основном, по «Колымским рассказам», однозначно причисляя его к авторам «лагерной темы и только». Но не стоит забывать, что это не единственное произведение автора. Писал он и стихи, полные тягучей тоски, слитой с любовью к природе. Написал он и «Четвёртую Вологду» — автобиографическую повесть о своей жизни до 17 лет (потом он Вологду покинул).

Что же можно узнать из «Четвёртой Вологды»? Ну, во-первых, почему она именно четвёртая, а не седьмая или двенадцатая. «Есть три Вологды: историческая, краевая и ссыльная. Моя Вологда — четвертая». Четвёртая Вологда — это Родина, вобравшая в себя частички первых трёх. Не думайте только, что раз в Вологду ссылали, то место это гнусное и противное, так что Шаламов с детства был подготовлен к тяжёлым лагерным условиям на Колыме и лишь поэтому не сломался. Вовсе нет, причина тут кроется во «во-вторых», которые мы можем из книги выцепить. Кем были родители Шаламова, как они его воспитали и как на него повлияли?

С этого «во-вторых» и начинается исповедь Варлама. Имя его пошло от церкви, потому что батя был священником… И самодуром. Его туповатое топорное воспитание закалило Варлама и не только отточило его стойкость, но и воспитало дух свободолюбия, самостоятельства, упрямства и упорности. Тщетно Варлам пытается рассказывать о нём беспристрастно. Через пару страниц повествования становится ясно, что он его ненавидит настолько сильно, насколько можно ненавидеть родного человека (то есть куда сильнее, чем обычного врага). Яд и горечь так и сочатся из каждого абзаца, а когда повествование переходит на матушку… То Варлам с гнева внезапно перескакивает на глубочайшее сожаление и сочувствие. Заездили. Пала лошадь. И вину — не прямыми словами, но совершенно явно — во многом Шаламов кладёт на отца.

Если же отвлечься от этой внутрисемейной драмы и трудного детства, то Шаламов попутно рисует нам тщательную и точную картину нравов и быта провинциальной Вологды. Читать весьма интересно до сих пор. Но именно из-за отношения к отцу читать «Четвёртую Вологду» очень трудно. Иногда я даже думала: может, Варлам в ссылке не сломался именно из-за этой кипучей ненависти, которая не давала ему погаснуть? И хотя отца, чтобы выплеснуть её, уже не было, ядовитое зерно проросло слишком глубоко в воспоминания и характер.

Любопытная повесть для тех, кто хочет дополнить картину «Колымских рассказов» более глубоким пониманием характера главного героя и автора.