5

Великолепный образец немецкой романтической прозы, «Ундина» таит в себе то, что я нежно люблю в романтизме: мотив двоемирия, обожествление природы, противостояние исключительной личности и обывателя, сокровенные отношения между автором и читателем, обращение к фольклору и художественную ретроспективность. Я успела позабыть о сюжете повести Фуке всё, что слышала на лекциях по литературе, но оно и к лучшему: с чистым сознанием, без предубеждений я принялась за историю и оказалась околдована ею в несколько страниц.

Нарратив «Ундины» сказочно-реалистичен, он изобилует духом Средневековья (что для романтиков приравнивается к фольклору) — и этим очаровывает. Мистический лес, стихийные силы, странствующий рыцарь, чудесная юная дева и тайны, дышащие среди строк, — все эти образы и метафоры сливаются в фантастической атмосфере, где свет сменяется тьмой так же легко, как я перелистывала страницы. В моем восприятии этот художественный мир являет собой огромный простор для воображения. Сквозящее в тексте напряжение, его «естественная» и ненавязчивая мрачность, оживающая в персонажах и диалогах, вызывали мурашки, завораживали и пленяли. Сама история будто очень сакральна: не только потому, что Фуке напрямую беседует с читателем в отдельных эпизодах, но и за счет своей глубины, печальной красоты, трогательной нежности.

Меня восхищает, как Фуке одухотворил саму Стихию и показал на примере образа Ундины чистоту, искренность, чувственность и — что самое главное — истинность. Природа есть идеал, и, если человек в своих чувствах и действиях походит на нее, перенимает ее черты, он сам несет в себе божественное и абсолютное. Мне это предельно откликается. Однако в данном ключе повесть весьма пессимистична, ведь некоторые герои бескомпромиссно противопоставляются Природе, воплощенной в характере Ундины. С этим созвучна и идея о том, что быть человеком вовсе не значит иметь душу, ведь душа не есть нечто универсальное; это заслуга, это что-то приобретенное собственными силами. Именно в рамках сюжета «Ундины» концепция обывательской бездуховности, противопоставленной романтическому мироощущению, зазвучала для меня по-новому, с особо выраженным трагизмом.

Мистическое, призрачное и при том до боли реалистичное обличие этой истории восхитительно. «Ундина» стала очередной прекрасной причиной вновь влюбиться в романтизм и возможностью ощутить на себе его силу и влияние. Ищу ли я эти причины и возможности? Определенно да, и никогда не перестану.

Telegram: literalina