5

Читали с мужем вслух. Больше двух месяцев, потому что читать удавалось только по вечерам, и то далеко не всегда. Казалось, этот роман с нами навечно, но вот он дочитан, и стало грустно прощаться с миром, в котором мы так обжились.

В очередной раз убедилась, что классику надо перечитывать в разных возрастах. Для школьника и даже для студента этот текст может быть тяжел, но вот в 30+ это читается замечательно. Многословие, подробность описаний Толстого нисколько не раздражают, а наоборот помогают замедлиться после суматошного дня, ощутить плавность момента, плавность слова, насладиться именно неторопливостью повествования. Внутри книги всё родное, всё щемяще настоящее. Особенно люблю семейные нежные сцены, которые так удаются Толстому. Люблю Пьера с его неуклюжестью, с его искренностью и поисками, Андрея с его принципами, противоречиями, княжну Марью с ее мягким, всему и всем открытым сердцем, люблю Ростовых каждого по-своему. И Толстого тут люблю за то, что показывает мне мир грандиозный и глубоко интимный одновременно, мир такой красивый, безграничный, сложный, увлекающий.

Историософия Толстого шла для меня тяжеловато. Эпилог — словно отрезанный от текста кусок, который я жевала с трудом. Но и это не загасило главного теплого, именно теплого, даже домашнего чувства, которое родилось от чтения этого романа. Давно уже прояснила я для себя одну особенность русской классической литературы, которая очень дорога мне: от этой литературы смягчается моё сердце. Если совсем просто: от этих книг мне хочется жалеть и любить людей, хочется отказаться от всякого осуждения и только прощать, любить. И пусть это чувство мимолётно, но оно дарит редкую радость, редкое наслаждение, которое никакая другая литература не дарит мне.