1.5 «И на Марсе будут яблони цвести»

Роман было частично интересно читать в разрезе того, как работала мысль автора в направлении покорения Арктики. Причём писал он книгу в эмпирическом и даже частично рациональном поле, после того как почти полгода прожил в Мурманске. Этого явно мало для того, чтобы написать осмысленный в плане идей труд, но уже достаточно для того, чтобы понять основной комплекс проблем, с которым сталкиваются укротители вечной мерзлоты, и попытаться пофантазировать на эту тему.

Поскольку «чукча не технарь, чукча гуманитарий» я не могу полноценно оценить, насколько применимы его теории, все ли они являются чистым плодом его фантазий или какие-то частично или даже полностью осуществимы. Я мало интересуюсь наукой и в этой части не готов полемизировать с автором. Кстати, если вы тоже не готовы, то роман можно смело пропустить, потому что всё остальное там не тянет на причину траты времени.

Для меня роман безнадёжно испорчен вынужденной для автора необходимостью восхваления советской действительности. Чего уж греха таить, эта необходимость сломала не одно произведение и не только у Беляева, но здесь она сделана настолько топорно и примитивно, что невольно и всему остальному перестаёшь верить.

Восхваление преимущественно происходит за счёт введения одним из главных героев негра Джима из США и попытки рассказать о том, как там всё отвратительно и как у нас всё хорошо. Это местами выглядит просто плохо, а местами скатывается в совершенно неприличный уровень.

Приведу пример:

Джим сам не мог разобраться в новых, сложных мыслях и чувствах, которые были связаны с его работой. Сама по себе эта работа — замешивание бетона — была почти так же однообразна, как и консервирование рыбы. Интереснее она, значит, была другим. Консервная банка уходила из рук Джима и больше не существовала для него. Она была и оставалась на всех стадиях работы собственностью хозяина. Не Джим и не его товарищи-рабочие будут есть эти консервы, не они получат доход от продажи. Здесь же, на его новой родине, все было иначе. Джим все больше проникался мыслью, что здесь он не только рабочий, но и хозяин, что он делает для себя и таких же рабочих, как он сам, что заработной платой не погашается его право на произведение его рук, не уничтожается связь с тем, что он изготовил.

Заканчивается вся эта история вот таким гимном товариществу:

Он начал тосковать о Челюскине. И не только о людях, о добрых, веселых, приветливых, внимательных товарищах. Он почувствовал, что тоскует и по северной природе. Он вспоминал северные сияния, нежную красоту зорь.
Игнат многозначительно посмотрел на Веру и сказал:
— Север уже захватил, очаровал Джима. Это происходит почти со всеми.
Тосковал Джим и о работе, которая только здесь так осмысленна и полна внутренним содержанием. Джим заговорил уже совсем непонятно и смутился.
— Одним словом, я испытал настоящую… настоящую.
— Тоску по родине? Ностальгию? — подсказал Игнат.
— Вот именно, тоску по родине. Ностальгию. И я… я останусь работать вот с ними, с товарищами.

Александр Беляев умер от голода в захваченном немцами Пушкине. Его жена и дочь были угнаны в плен и после трёх лет немецких лагерей провели ещё 11 лет в советских. По воспоминаниям дочери писателя: «Позже я случайно узнала, что в Алтайский край нас отправили на несколько месяцев раньше, чем был подписан соответствующий приказ. То есть людей посадили "на всякий случай"».

Вот такие вот "товарищи".