0 Нет, не впечатляет.

При том, что Флобер, должно быть, немало потрудился над изучением мировой истории религии и христианских сект, размышлял над столкновением различных философских систем, напряженно работал над словом, книга не цепляет. И это странно - ведь должна бы: смотри, как здорово он сплел в одну сцену всех гностиков, дав таким образом отличную картину того религиозного хаоса, из которого, уцелев и не распылившись, вырвалась и выросла христианская Церковь; видишь же, как наглядно эта стремительная ретроспектива верований, возникавших то там, то тут, подпирает мысль, что у всех богов един финал; а как величественно и прекрасно описание Олимпа (с последующим его обрушением)! И надо признать, что приготовленные дьяволом искушения - всех видов, от самых грубых, плотских, до самых изощренных искушений ума и духа. Но никакого трепета, ни малейшего волнения это не вызывает. "Ну Иоанн, ну Грозный...". Почему?
Должно быть, слишком много искушения и критически мало святого Антония. Чего-то он там выступает, конечно, как-то реагирует, но этого категорически не хватает для того, чтобы у читателя складывался образ христианского подвижника, прозванного Великим. Полагаю, что таким примерно и был замысел: показать именно искушение одной непрерывной чередой, чтобы заставить читателя самого оказаться как бы на месте подвергаемого злому воздействию. Это замысел вполне провальный сам по себе. Стану я отдуваться за святого Антония! Да и стараний таких на меня не надобно.
И вот, с одной стороны, наверное, хорошо, что Флобер не взялся за создание образа Антония, не уверен - не обгоняй. А с другой стороны, книжка из-за этого получилась ни уму, ни сердцу, потому что для ума там все давно более-менее известное, а для сердца нет никакого человеческого тепла, человека нету; одно холодное умствование.