5 Когда все возможно?

Пером Элизабет Страут написана целая серия книг об одних и тех же героях.

Сказать точнее, ее книги будто маленький городок, где все более или менее близко знакомы друг с другом - через одноклассников, соседей, дальнюю родню; и в ее романах и новеллах встречаются все те же лица, истории которых раскрываются там и здесь более полно или пунктирно; а иногда мы узнаем финал чьей-то истории совсем в другом романе.

Это превращает книги Страут в общий метадискурс.

Конечно, самый известный текст Страут - это дилогия "Оливия Киттеридж" и "Снова Оливия", но мне очень нравится ее роман в новеллах "Когда все возможно (Потерянное детство)".

Одна из главных героинь Страут - Люси Бартон, авторское alter ego. История Люси - бедной девочки из нищей семьи, с отцом, который мучается от послевоенного ПТСР, с матерью, которая ненавидит свою жизнь, мужа и детей. Люси смогла сбежать из ада и стала писательницей, как Страут.

Но следуя поговорке, что девушку нетрудно вывезти из деревни, а деревню из девушки вывезти нелегко, Страут как будто пытается вывезти свое детство во взрослой жизни; но по-прежнему оказывается в аду.

"Когда все возможно" - истории взрослых детей, которые живут с тем, что сделало их такими. Например, Абеля, центрального героя последней новеллы, "всегда озадачивало то, сколь многое в жизни человек способен начисто забыть, а потом как-то продолжать жить дальше, испытывая, наверное, некие фантомные ощущения по поводу забытого".

Эти фантомные боли прошлого (зачеркнуто - детства) Страут и пересказывает, и каждый персонаж ее книги, вроде бы очерченный пунктирными штрихами, предстает перед читателем во всей глубине его личной истории: какой он, что сделало его таким, как он с этим живет... теперь.

Жизнь так прихотлива. Кто-то разбогател в попытках совладать с ужасом травмы (как Абель), кто-то прославился (как Люси Бартон), кто-то помогает другим пережить боль (как Дотти, хозяйка маленькой гостиницы в маленьком городке. Кому как не ей лучше знать, что "слушать чью-то исповедь — вовсе не пассивное времяпрепровождение. Настоящий слушатель всегда активен, а Дотти слушала по-настоящему"). Страут невольно (или нет) описывает все стратегии совладания с травмой (отреагировать, выговариваться, выслушивать...)

Но много и тех, кто неблагополучен даже внешне, кто не справляется и не может, например, Пит, брат Люси Бартон, их отец, Чарли Макколей и т.д.

Травма в тексте Страут существует как живой организм и отдельный персонаж, как "Оно" из одноименного романа "Оно" Стивена Кинга. Между прочим, действие романов Страут происходит в штате Мен, как и в романах Кинга. Но ужасы Страут совсем не мистические, как будто с тем, что Кинг передоверил силам потустороннего зла, Страут обошлась намного правдивее и честнее. Зло творят люди (а не какие-то неведомые силы); и не какие-то люди, а самые близкие наносят те раны, которые как стигма отпечатываются в психике на-веч-но.

Во всяком случае Абель, который в детстве голодал так, что искал еду в мусорных баках, и стыдился бедности - теперь так же стыдится богатства и "вынужден ... терпеть столь же неконтролируемые атаки собственного непонятного стыда, прекрасно сознавая при этом, что для подобного чувства у него нет никаких реальных оснований", а Люси Бартон мучают панические атаки.

Страут как будто уверена, что каждому есть что скрывать, у каждого свой стыд, и поэтому она, то есть Люси Бартон, пишет книгу; а книгу читают ее земляки и бывшие одноклассницы, как Пэтти, и Пэтти становится легче...

И каждый пишет свою историю...
Вот такой дискурс, такая нарративная (библио)терапия.

И весь день у нее было на редкость приятное чувство, как в детстве, когда съешь что-нибудь особенно вкусное — любимое печенье или желтую ириску, — и потом еще долго ощущаешь чудесное послевкусие каждой складочкой во рту, каждой трещинкой на языке. Пэтти понимала: это детское ощущение сладости и нежности исходит от прочитанной книги Люси Бартон.