5

Тема онкозаболеваний - это одна из тех тем, которую я стараюсь избегать в литературе. И уж никогда, зная заранее, о чем книга, по доброй воле не возьму ее в руки. Все мы разные и за разным обращаемся к чтению: для кого-то это спасение, для кого-то - утешение, для кого-то - способ найти ответы на задаваемые изо дня в день вопросы, для меня же - еще раз погрузиться в больничный ужас, пахнущий безысходностью. Зачем мне об этом читать, если память услужливо не дает ничего забыть. Если потеряла давным-давно, а кажется, что вчера. Если знакомые и родные проходят через это сейчас. Правда, не понимаю. К таким книгам, как эта, нужно приходить самостоятельно, осознанно, по собственному желанию.

Отдавая дань таланту Солженицына как умелого рассказчика, не могу не отметить, что, конечно же, книга намного шире и глубже, чем обозначенная тема в названии. Потому что невозможно рассказать о болезни человека без отрыва от его истории жизни, семьи, взаимоотношениями с окружающими, от описания внутреннего мира, и стержня, и от эпохи, столь правдиво и беспощадно освещенной.

В палате тринадцатого корпуса (прозванного раковым) при Ташкенском медицинском институте собралась разношерстная компания: строитель, бывший заключенный, библиотекарь, школьник, ученый-геолог, начальник отдела кадров. За пределами этой комнаты у каждого разный достаток, разный статус, разные взгляды на жизнь. Но эта самая палата и болезнь, стоящая с косой у порога, как будто приравнивают их, примиряют таких разных между собой, делают терпимее к недостаткам друг друга. Но не стоит обольщаться. Равенство - это мнимое и призрачное до тех пор, пока кто-то не излечится (чего здесь практические бывает), пока не вернется в свой мир, из которого его вырвали, пока не ляжет на операционный стол, пока не почувствует себя лучше и не уверится, что вот болезнь побеждена, а значит, он лучше, выше, достойнее, и было все это равенство временным помутнением рассудка.

И звучат голоса, рассказывая историю болезни, за которой тяжелая работа, доносы, лагеря, ссылки, страхи, роковые случайности. Голоса больных перемешиваются с голосами тех, кто каждый день борется с этой страшной болезнью. Они не сливаются, но в чем-то перекликаются, отзываются. И вместе создают картину: переполненной, давно нуждающейся в ремонте больницы; последствий когда-то считавшегося находкой лечения рентгеном; работающих на износ одних и тех же врачей в мизерном количестве при огромном штате; людей, строчащих доносы или людей, каждый день ждущих стука в дверь среди ночи; людей, строящих свое счастье и благополучие на несчастье других; людей смирившихся и тех, в ком горит огонь несмотря ни на что. Картину смерти, болезни, одиночества и безысходности. И среди всех этих опухолей, метастазов, облучений, страшных болей робко и несмело то тут то там прорывается надежда. Но слишком уж она хрупка и слаба.

Среди голосов громче, трагичнее, звонче и надрывнее звучит голос Олега Костоглотова. Он воевал за свою Родину. И этой же Родиной сначала был приговорен к заключению, а потом и к вечной ссылке в Казахстан. Его история, размышления, встречи, знакомства, воспоминания и беседы рисуют страшную панораму того времени. И надежда, пытавшаяся все время расправить крылья, умирает в поезде вагона, в человеке, уткнувшемся лицом в подушку, чтобы не завыть от тоски и безысходности.

Совсем недавно, в 2022 году здание ракового корпуса, в котором до недавнего времени располагалось отделение детской челюстно-лицевой хирургии, было снесено.

Солженицын написал повесть (а по объему так и не скажешь), основываясь на собственных воспоминаниях о лечении в онкологическом отделении упоминаемой больницы в Ташкенте в 1954 году.

В романе затрагивается много сложных тем, касающихся как нравственного и морального облика человека, политической ситуации, так и устройства мира в целом. Одна из таких тем - нужно ли человеку знать все о своей болезни, в том числе точный диагноз, прогнозы, последствия назначенного лечения? Или счастье в неведении?

История рассказана просто, без надрыва, обыденно. А у читателя создается полный эффект присутствия в той самой палате, среди обреченных больных, в коридорах и кабинетах, в прибольничном парке, на скамейке. И поезд пытается умчать Костоглотова вместе с читателем от болезни, палаты, больницы, но прочная нить связала их с раковым корпусом, и, кажется, не порвется, разве только со смертью.

Дзен