5

Впервые моё внимание на этого автора обратил мой любимый Виктор Викторович Конецкий — не помню сейчас, в какой из своих книг, но скорее всего, что и не в одной, он упомянул о прозаике и рассказчике Казакове; будучи произнесённым столь авторитетным для меня человеком, имя Юрия Казакова легло на полки памяти, легло для того, чтобы по прошествии лет и десятилетий всплыть и повести мою читательскую руку на библиотечную полку на букву «К»…

Составитель этого сборника потрудился сделать его максимально полным — по его утверждению в сборник вошли практически все рассказы, написанные полузабытым советским писателем Юрием Казаковым (впрочем, на нашем сайте у Казакова обнаружилось 186 читателей, из которых абсолютное большинство поставило книгам автора высокую оценку — дай-то бог!). Печалька, подумал я, потому что пережитые в процессе чтения эмоции и перечувствованные чувства оставили ощущение лёгкого голода. Голода по прозе Казакова.

Искусство рассказчика изрядно отличается от искусства романиста. Скупой и точный жанр рассказа не позволяет автору растекаться мыслию по древу, он заставляет писателя требовательно относиться к любому и каждому написанному слову, не говоря уже о составленной из этих слов фразе. Рассказчик в этом смысле подобен скульптору-камнерезу — он должен тщательно удалить всё лишнее и оставить только необходимое, для того, чтобы вся композиция или скульптурная группа получилась максимально выразительной и соответствующей замыслу творца. Как мне кажется, Юрий Казаков соответствует этому творческому образу писателя-рассказчика на все 100% (сейчас, наверное, сказали бы — на 100500!). Какой рассказ ни возьми — в любом своя вызревшая изюминка, своё спелое ядрышко, своя чёткая и высказанная до конца мысль, свой мощный заряд чувств и эмоций, своя горько-солёная слезинка.

А ещё проза Казакова очень русская. Вот принято говорить о какой-то особой загадочной русской душе — многочисленные и порой велеречивые разговоры о ней сделали уже сам их факт и избитым и порой просто нарочитым. Но в этом, казаковском случае, всё это совершенно точно и определительно верно. Каким-то неуловимым русским духом постоянно веет со страниц этого русского автора, тем духом, который точно обозначил Александр Пушкин в "Руслане и Людмиле". И он, этот русский дух, и зовёт, и манит, и оставляет щемящее чувство лёгкой недосказанности и горькой нежности. После чтения этих рассказов хочется идти и улыбаться всем встречаемым по пути людям, хочется погладить по кудлатой голове каждую встреченную собаку или кошку, кинуть горсть пшена или хлебных крошек драчливым воробьям или туповатым голубям — такова магия этих неперемудрённых пронзительных и прозрачных строк.

Однако проза Казакова не только высокохудожественна. Она ещё и гражданственна, а в публицистических эссе и новеллах и критична, и сатирична, и утончённо политична. Казаков не просто старается написать рассказ на ту или иную острую и злободневную, или просто зацепившую его тему, он старается так воздействовать на своего читателя, чтобы у написанно/прочитанного было последействие. Не знаю, изменилось ли что-то в тех "узких" местах, о которых написал Казаков в своих публицистических рассказах, но даже если и не произошло никаких перемен к лучшему, и то, что ещё только разрушалось при Казакове, окончательно разрушилось — всё равно это не вина автора, значит это мы такие, хозяйчики и временщики...

Непременно дочитаю всё, оставшееся непрочитанным. Найду и перечитаю. Страсть как не хочется расставаться...