5

Ох уж этот Фёдор Михайлович, умеет он и через сарказм вонзить ножичек в сердце и провернуть.
Эта повесть и смешная и грустная одновременно. Над обитателями Степанчикова можно хохотать в голос. Но этот хохот будет сквозь слёзы.
Вот, вроде бы Егора Ильича и жалко было, жертва абьюзера, мягкотелый, внушаемый, безынициативный. Но как же хотелось его стукнуть чем-нибудь тяжёлым, чтобы мозги стали на место. Ну это же уму непостижимо, чтобы человек так позволял себя унижать и радовался быть униженным.
А Фома, ну и шельмец же этот Фома. Мерзкая букашка, слизняк, таракашечка, а в страхе всё поместье держал. Этого вообще прибить хотелось, чтобы не издевался так над людьми.
И ведь как вывернулся, когда я уже обрадовалась, что Егор Ильич наконец-то показал себя мужиком.
Но, в итоге, всё у всех было хорошо и все были счастливы, особенно после того, как тиран Фома отдал Богу душу.