5 Бедная Маша

Татьяна, милая Татьяна!
С тобой теперь я слезы лью;
Ты в руки модного тирана
Уж отдала судьбу свою.

Нет, пушкинская Татьяна здесь не при чём! И тот, кому вручила свою судьбу главная героиня под не менее прекрасным именем Машенька, вроде не тиран, хотя... Именно эти строки кружились у меня в голове, пока я читала повесть моего любимого писателя, с текстом которого у меня всегда роман, вернее  безоговорочная и безответная любовь с первого взгляда и до конца моих читательских дней.

Ситуация, описанная в повести, весьма не стандартна и я бы не стала на основании такого неравного по возрасту брака, случившегося между семнадцатилетней неискушённой девушкой и пожившим тридцати шести летним мужчиной, судить о счастье в семейной жизни как таковой. И что хотел сказать Толстой таким названием, я не знаю, да это и не важно для меня, потому что совсем другое взволновало лично меня в этой истории.

Почему я жалею Машу, которая тоже далеко не безупречна в своём поведении по отношении к мужу? Потому что мало того, что ей "посчастливилось" влюбиться в мужчину настолько старше себя, что возымело потом ожидаемые последствия, о которых, кстати, он же её и предупреждал как умудрённый опытом, так ещё в такого. Какого? Он по-отечески мудр, степенен и закрыт, словно застывшая скульптура с прочной оболочкой и едва теплящейся жизнью внутри. Уверен в себе, уравновешен и в случае непонимания уходит внутрь, оставляя любимую в полном душевном одиночестве. Это страшно, скажу я вам и, поскольку мне приходится прощать это людям в жизни, то на литературных героях я, пожалуй, безнаказанно отыграюсь хотя бы в собственной рецензии...

И таковым он был с самого начала их отношений. Он уже любит её, но что же чувствует при этом и видит она:

Он обращался со мной, как с молодым любимым товарищем, расспрашивал меня, вызывал на самую задушевную откровенность, давал советы, поощрял, иногда бранил и останавливал. Но, несмотря на всё его старанье постоянно быть наравне со мною, я чувствовала, что за тем, что я понимала в нем, оставался еще целый чужой мир, в который он не считал нужным впускать меня, и это-то сильнее всего поддерживало во мне уважение и притягивало к нему.

Ходил, уходил, приходил, примерялся, не досказывал, не досматривал, наводил смуту. "Должна быть в женщине какая-то загадка...", но не в мужчине, на мой взгляд, хотя это дело вкуса, конечно. А финальная сцена объяснения в любви - так это вообще театр двух актёров или игра в поддавки и причём со стороны несчастной девушки, которая в итоге первая призналась в любви. Просто сплошное мужское кокетство. Да, я разумеется понимаю, что его возрастом отчасти и продиктовано такое поведение, ибо не уверен он в правильности и уместности своей любви к молодой девушке, что он и поясняет потом сам. Но, боже мой! Нет... Не надо так, не люблю я, когда мужчины себя так ведут. Прими решение и будь готов принять потом удар или просто уйди, если не уверен, только не вынуждай женщину вести себя, как мужчина, и уговаривать тебя.

«Только зачем он не скажет мне просто, что любит меня? — думала я. — Зачем он выдумывает какие-то трудности, называет себя стариком, когда все так просто и прекрасно? Зачем он теряет золотое время, которое, может быть, уже никогда не возвратится? Пускай он скажет: люблю, словами скажет: люблю; пускай рукой возьмет мою руку, пригнет к ней голову и скажет: люблю. Пускай покраснеет и опустит глаза передо мной, и я тогда все скажу ему. И не скажу, а обниму, прижмусь к нему и заплачу. Но что, ежели я ошибаюсь и ежели он не любит меня?»— вдруг пришло мне в голову.

И вот случается то, о чём он её и предупреждал. Уединение в деревне прискучило молодой крови и захотелось впечатлений и бурления светской жизни. Осуждаю ли я её? Едва ли, хоть и не восторгаюсь, конечно. Она молода, ей около двадцати, и жизнь у неё дворянская, без трудов праведных. Он степенен, свекровь занудна и строга, и в деревне слишком много тишины. И, чтобы захотеть уединения от мира, нужно сначала устать от чего-то того, с чем она ещё и не знакома. Он мудр и по-прежнему уравновешен и, идя у неё на поводу, позволяет неопытной молодости увлечься светской жизнью в угодной для неё мере. А сам тихо наблюдает за процессом со стороны, не ропща, но всё больше и больше уходя в себя и давя в себе свою любовь. Прекрасно! Да лучше бы скандал закатил и показал своё небезразличие, ревность, в конце концов! Всё какие-то чувства и энергия, чем эта мудрая молчаливо добродушная "могила", в которой он топит свои чувства, и она подходит к нему, словно к памятнику с красивым оттиском дат рождения и смерти их любви. И кроме того, женщине необходимо ощущать время от времени мужскую руку, которая придерживает, тем самым говоря - ты моя и дорога мне. Но тут включается во мне человек и говорит - нет у него сил на скандалы, понятное дело, кончилась энергия, ушла вместе с годами жизни. Хотя, по нынешним меркам сорок лет для мужчины - это не возраст старца.

И вот финал их семейного счастия. Жена пытается говорить со своим мужем. И, как когда-то вытянула из него признание в любви, сейчас молила открыть душу после долгого отчуждения и дистанции между ними. И, преодолев крепкое мужского сопротивление нелюбимой ими откровенности, что услышала :

- Нет, я не правду говорил, что не жалею прошлого; нет, я жалею, я плачу о той прошедшей любви, которой уж нет и не может быть больше. Кто"виноват в этом? не знаю. Осталась любовь, но не та, осталось ее место, но она вся выболела, нет уж в ней силы и сочности, остались воспоминания и благодарность...

А дальше двадцатиоднолетняя молодая женщина, полная нерастраченной сексуальной привлекательности и любви, а по нашим меркам вообще ещё девушка, делает такие выводы о своей жизни, которая, не успев начаться, уже закончилась с точки зрения её как женщины. Я даже не хочу комментировать, чтобы остаться корректной. Пусть её слова сами скажут за себя. И это будет пояснением к тому, почему и за что мне жалко бедную Машу, как Пушкину когда-то милую Татьяну.

С этого дня кончился мой роман с мужем; старое чувство стало дорогим, невозвратимым воспоминанием, а новое чувство любви к детям и к отцу моих детей положило начало другой, но уже совершенно иначе счастливой жизни, которую я еще не прожила в настоящую минуту...