4 «Ах, не те нынче пошли птицы!»

Говоря о сборнике, поневоле или обязательно задумываешься: почему именно эти два произведения объединили под одной обложкой? Вымышленная повесть — и автобиографическая; море — и холмы с долинами и солонцами; нищий старый рыбак — и «белый господин», писатель; рыба — и олени… Конечно, всегда можно списать на техническую сторону вопроса и банальное разгильдяйство, но, мне кажется, правда в том, что обе эти повести одинаково неторопливы, ироничны и созерцательны. Что-то происходит, но действие скорее вторично; главное в том, о чём говорят герои, что они думают. И на этом фоне совершенно неважно, что то и дело приходится лезть в словарь, чтобы уточнить, что такое сизаль или физалия, и путаться в, казалось бы, паре персонажей; это не имеет практически никакого значения.

Нет, имеет, конечно же, но суть не в них.

Суть в жарком солнце и размышлении. Неторопливом, размеренном. Что важно для писателя, супружеская ссора из-за сапог, какая нынче птица пошла, чем тунец лучше макрели и стоит ли есть тунца… Всё и ничего.

Такая же неторопливая и размеренная здесь и ирония: сравнить семейные отношения с кетчупом или молиться Богородице, чтобы рыба умерла, — признаюсь, меня это забавляет.

Я не знаю, стиль ли это самого Хемингуэя или отголоски первой половины двадцатого века, но обе повести похожи на жизнь, которую сейчас видно разве что в кино, — ту, в которой никуда не торопятся, даже если время поджимает. Где хочется выпить и выкурить трубку, не поглощая тонны информации, не участвуя в бесконечной гонке, не, не, не. (Даже если вообще-то не куришь и не пьёшь.)

И хотя сейчас это читать довольно сложно именно из-за медлительности текста (а «Зелёные холмы Африки» и вовсе жестоко сэкономили на редакторе), есть что-то в том, что словам этим больше полусотни лет — а ты с ними соглашаешься.

P.S.: что касается психических отклонений у персонажей, в «Старике и море» несчастный марлин однозначно получил депрессию к концу второго дня, да и сам старик, возможно, тоже; а в «Зелёных холмах Африки» персонажа по прозвищу Старик можно заподозрить в алкоголизме (о нём говорится, что он «любил выпить»).