3 "Наука продолжает поиск, Любовь уже нашла."

Из письма Эвелины Ганской, будущей жены писателя, к Бальзаку: "Ваша душа прожила века, милостивый государь, а между тем меня уверили, что Вы ещё молоды, и мне захотелось познакомиться с Вами… Когда я читала Ваши произведения, сердце моё трепетало; Вы показываете истинное достоинство женщины, любовь для женщины — дар небес, божественная эманация." Вот для этой женщины Бальзак и написал роман "Серафита", на мой взгляд, совершенно случайно (видимо, по времени написания) включённый в "Человеческую комедию". Во-первых, в ней нет ничего "человеческого", во-вторых, в ней нет ничего реалистичного, чем отличаются другие произведения автора.

Перед нами то ли мистическая, то ли теософская история, начинающаяся в суровой местности в Норвегии (место выбрано, видимо, исходя из идеи, что никто из читателей тут не бывал и не побывает, поэтому вполне может работать местом проживания, смерти и вознесения Ангела):

С первого взгляда Стромфьорд предстает в виде воронки, выщербленной морем. Проход, который проложили себе здесь волны, открывается взору как место сражения между двумя одинаково могучими соперниками — водной стихией и гранитом.

Неподалёку - гора Фалберг, которую при всём старании в интернете найти я не смогла. Примерно так, наверное, это должно выглядеть:

На вершине этой горы и начинается действо: юная Минна на лыжах взошла сюда вместе с юношей Серафитусом, чтобы поговорить о своей любви к нему, он же пытается доказать ей, что она должна любить Вильфрида, потому что оный достоин. После долгой беседы (ох, плохо же себе представлял господин Бальзак возможности разговоров высоко в горах зимой!) юноша чуть ли не на руках ( или в вихре эмоций) сносит девицу вниз.

А в это время внизу тот самый Вильфрид рассказывает отцу девушки, местному священнику о том, как неимоверно он влюблён в девицу Серафиту, живущую неподалёку в замке. Очень скоро становится ясно, что

это существо имело странное свойство являться в двух ипостасях.

Мужчины считают его женщиной, женщины же видят в нём мужчину. И речь здесь не идёт ни о чём-то "запрещённом", ни о гермафродитизме - это скорее признак бесполости.

Далее мы узнаём в исполнении священника всю биографию и научные, а также провидческие достижения Эммануэля де Сведенборга, о котором я раньше не знала, так что, будем считать, просветилась. А ещё дальше попадаем под горную лавину неимоооооверно длинных монологов Серафитуса-Серафиты, в которых достанется всем: месмеристам, физикам, медикам, просто мужчинам и просто женщинам, каждому, кто хоть на секунду забыл, что любовь к Богу - предназначение человека на земле. Вот в этой часть хотелось бы выразить уважение к труду переводчика Леонида Гуревича: текст настолько стилистически сложен, что к концу предложения можно два раза забыть, что там было в начале, а переводчик ни разу не потерял нить, и все члены предложения согласованы, как следует.

Для примера рассуждений я постаралась выбрать короткие фразы, хотя должна честно признаться, в некоторых местах самовольно поставила точку вместо точки с запятой:

Если бы наука и чудеса были целью человечества, Моисей оставил бы вам дифференциальное исчисление; Иисус Христос осветил бы вам темные закоулки ваших наук.

Поэт выражает, Мудрец размышляет, Праведник действует; но тот, кто располагается на берегу Божественных Миров, молится; и его молитва есть одновременно слово, мысль, действие!

Мимолетные прелести земной любви — всего лишь намек некоторым душам на существование вечного блаженства.

И примерно так бесконечно долго, пока существо не начинает болеть, хиреть, переносить невыразимые муки, а двое влюблённых - сначала в него, а потом вроде уже друг в друга - страдают, сочувствуют, жалеют, за что и удостаиваются возможности узреть, как эта сущность,

будто из глаз ее исходит поток света, вибрирующий, как замирающие звуки полной нежности итальянской песни

возносится на Небо и становится Серафимом.

Всё. Я даже в принципе пересказала сюжет, каковой небогат событиями. Попробовала бы я с такой же скоростью пересказать "Блеск и нищету куртизанок" или "Физиологию брака" ))))

— Ба! — сказал добрейший священник, с легкой философской гримасой размазывая соленое масло по тартинке. — Последнее слово этих прекрасных загадок зарыто на шесть футов в землю.

Полнейшая правда и то, что я не стала сильно разбираться в теософской составляющей - мне было ужасно скучно читать и не хотелось "продлевать удовольствие". Не поставила двойку только из уважения к высокому званию классика. И ещё один моментик: с трудом могу себе представить женщину, которую можно бы развлечь и обольстить подобной историей...