4 Индивидуалист, аутсайдер, самоучка, артист

Эта книга посвящена краткой и крайне изобильной на поджанры музыкальной эпохе под общим названием пост-панк. Каждый из вас, кто хотя бы раз слышал группы Joy Division, Depeche Mode или The Cure, уже немного в курсе, что это за направление. Что-то неброское, пульсирующе-ритмичное, строгое и чурающееся мейнстримных попсовых тем. Но для меня, как и для Саймона Рейнольдса, пост-панк — это целый мир невероятно разнородных групп, музыкальных экспериментов, уникальных личностей. Всё это многообразие автор постарался уместить в книгу.

От холодной геометрии звука манчестерских групп до отчуждённых музыкальных ландшафтов синт-поп легенд; от экспрессивности с налётом чёрной магии у готического рока до шика и яркости глэма в «новом попе»; от крайне правых повесток хардкор-панка до экстремального нонконформизма групп, участники которой заявляют, что аккорды ограничивают мышление — всё это пост-панк.

В тот самый день, когда Джонни Роттен из Sex Pistols крикнул на концерте в толпу, что его дурачат, и панк официально завершил свою миссию по разрушению старых музыкальных устоев, началась история пост-панка. Тысячи молодых людей из Англии, а потом и других стран, поняли, что не обязательно обладать академической виртуозностью прогрессив-рок музыканта, чтобы иметь право называть себя «музыкант». Ярости панка было достаточно, чтобы на этом топливе разгорелся пожар из новых имён. Музыка прошлого отрицалась с такой силой, что была сметена почти полностью. В среде пост-панка было множество людей, которые называли себя «антимузыкантами» — таким образом подчёркивая свою оторванность от любых источников. Пост-панк был похож на прогулку по выжженной после ковровой бомбардировки земле.

Но было бы слишком просто, если бы новая эра знаменовалась только отрицанием прежней культурной традиции. Саймон углубляется и в политическую историю Англии, показывая, как правление Тэтчер влияло на умы и вызывало протест внутри общества, в том числе музыкального.

В конце семидесятых забурлила не только музыка. Внезапно на людей с предпринимательской жилкой сошло схожее с музыкантами озарение — и это привело к появлению десятков независимых звукозаписывающих лейблов. Отныне не нужно было продаваться лейблу-гиганту, если ты хотел записать пластинку. Соответственно, твою тягу к экспериментам уже не могли на корню рубить продюсеры, мечтающие о более гладком и продаваемом звуке. Можете представить, как это отразилось на творчестве.

Я слишком предвзята, чтобы судить эту музыку объективно. Я обожаю почти все течения, в которые вылился пост-панк, и для меня залихватское непопадание в ноты Роттена куда милее выверенных до миллиметра умничающих гитарных соло группы Pink Floyd. Ещё я разделяю позицию, в которой ты имеешь право играть, даже когда не умеешь, или умеешь плохо. Перфекционистское самоцензурирование сделает любого невыносимым снобом. Пост-панк — это про свободное самовыражение; про проверку звуковых возможностей на прочность, это авангард без налёта чванливости.

Рейнольдса не назовёшь объективным критиком: довольно скучную, как по мне, группу Scritti Politti он вспоминает чуть ли не в каждой главе, а мои любимые Bauhaus ему не очень-то нравятся. Но я благодарна ему без меры за титанический труд. Я сама слушаю пост-панк больше десяти лет, и за это время в моей коллекции накопились десятки, если не сотни групп. Рейнольдс же не просто их все послушал и сумел друг с другом связать, но ещё вплёл каждую в исторический контекст, систематизировал и подбросил огромное количество любопытных фактов.

Издание тоже заслуживает высших похвал. Причина, по которой я читала эту книгу 2,5 месяца, заключается в том, что перед каждой главой находится QR-код с тематическим плейлистом. Музыкальное изобилие вкупе с захватывающим текстом — огромное удовольствие для каждого ценителя пост-панка.