Эксперт
Эксперт Лайвлиба
7 апреля 2013 г. 21:40
4K
5
Милый мой друг маменька!
Случилось мне третьего дня прочитать книжицу одну занятную. Вроде она о семье одной, но глянется потом - как обо всей нашей жизни. Из книжицы той я узнала, что празднословие и пустомыслие убить и задушить могут, как самая настоящая медленная отрава, как петля. Еще я поняла, как нелюбовь к детям своим и попрекание их каждым куском становится источником такой ненависти, такой разрушительной силы, которая, как взаправдашнее проклятье, погубит весь род твой. И никому, ни одному человеку, из этой паутины будет не вырваться, проклятье убьёт каждого в роду.
— Бог милостив, маменька!
— Был милостив, мой друг, а нынче нет! Милостив, милостив, а тоже с расчетцем: были мы хороши — и нас царь небесный жаловал; стали дурны — ну и не прогневайтесь!
Бога в этой книжице поминают на каждой страничке, да и не по разу. А Иудушка Головлёв - такой набожный, такой рьяный молельщик, что если б я не видела других христиан, то стало бы для меня "христианин" или "православный" первейшим ругательством. Порфирий Владимирович - самый наиотборнейший кровопивец, настоящий вампир, дракула головлевского поместья.
А после этой книжки, дорогой дружочек маменька, так тошнёхонько стало, так я живо себе всё представила, будто сама в Головлёве заточена, будто сижу за обедом с Иудушкой, хочу вырваться, но не могу, потому что паучина эта уже впрыснула мне парализующий яд, а сам говорит, говорит, говорит! А слова-то все использует все с уменьшительными суффиксами - наверно, потому что так длиннее говорить можно.
Но потом я вырвалась, обняла любимых, которых не дай бог мне назвать когда-то постылыми - даже в гневе. А еще я буду читать много-много книжек, чтобы учиться на чужих ошибках, чтобы свободное время не стало источником сокрушающей внутренней пустоты и личного ада для меня.
Вот как, маменька, я провела выходные.
За сим кончаю письмо, целую вас в плечико. Остаюсь любящая вас дочь Наташенька.
PS. А Михаил Евграфович-то, который автор и есть, так он, маменька, не лучший ли писатель русский? Языка такого певучего, чтоб сам по себе укутывал тебя словно в кокон теплый, я и не читывала раньше. Прочитаю у него и всё остальное.
Книга прочитана - наконец-то - в рамках борьбы с Долгостроем.
Ветка комментариев
Все комментарииПозднее мучительное раскаяние в гибнущем доме Головлевых - эпилог романа "Господа Головлевы". Цитата и умозаключение взяты мною из книги протоиерея Александра Меня. О. Александр счел возможным привести эту цитату из книги Салтыкова-Щедрина в качестве яркой иллюстрации силы Страстных богослужений.
Салтыков-Щедрин удивительно глубоко и тонко передает глубинную внутреннюю человеческую драму, душевные перевороты и отклики на события Страстей Господних, заключающих Великий Пост.
Фон Страстной Недели и страсти в семействе Головлевых удивительно ярко освещают глубинную сущность человеческих страданий и надежд.
Ага, вы мне изложили то же самое, но покороче, хорошо.
Я переформулирую вопрос: какой в вашем комментарии главный посыл? То, что некий протоиерей "счёл возможным привести" цитату в своем труде? Или то, что вы - лично вы - считаете Салтыкова-Щедрина прекрасным автором, который "удивительно глубоко и тонко передает глубинную внутреннюю человеческую драму"?
Я бы предположила, что второе, но вы выражаетесь таким обтекаемым языком, что я не вижу за вашими фразами вас, живого человека.
Безусловно Салтыков-Щедрин! Уникальный автор. Причем исключительно современен - реальный экзистенциализм. Принято в связи с этим направлением упоминать Достоевского.
Но ощутила я Салтыкова-Щедрина в полной мере именно, когда читала ту книгу Меня. В том контексте я была особенно потрясена уникальностью глубины проникновения в человеческую жизнь и душевные переживания ее участников.
Спасибо за уточнения.
У Салтыкова-Щедрина акцент не на религиозных переживаниях. Это явление духовной жизни было простой обыденностью в те времена - обычным укладом жизни.
С большим художественным мастерством и выразительностью описана внутренняя жизнь героев, интенсивность которой увеличивается в связи с описанной Страстной Неделей, весь смысл которой как раз и состоит в пробуждении новых сил в душе: оживляющих, восстанавливающих, отрезвляющих.
Потрясает эта сцена в эпилоге, гениально подготовленная всей динамикой событий и фоном, на котором она происходит.
Давным давно я читала книгу протоиерея Александра Меня "Православное богослужение: Таинство, Слово и Образ. У о. Александра удивительный талант художественного описания. Все было интересно. Особенно мне запомнилось замечательное описание последовательности, смысла и сущности Великого Поста. В свое описание Александ Мень вставлял замечательные цитаты из художественной литературы.
Все эти годы помню и особо чувствую страстную седмицу: Страсти Господни. Вот какую цитату использовал о. Александр при описании этого эпопея Великого Поста:
"«В русской литературе есть еще одно свидетельство огромной силы Страстных богослужений. Это эпилог романа "Господа Головлевы". В гибнущем доме, который разрушен алчностью и бездушием, старик Порфирий и его племянница вдруг осознают, что их жизнь была лживой и преступной. Наступает позднее, мучительное раскаяние. Совершается оно на фоне службы двенадцати Евангелий. "На Анниньку эта служба всегда производила глубокое потрясающее впечатление. Еще будучи ребенком, она горько плакала, когда батюшка произносил: "И сплетше венец из терния, возложиша на главу Его, и трость в десницу Его", - и всхлипывающим детским дискантом подпевала дьячку: "Слава долготерпению Твоему, Господи! Слава Тебе!" А после всенощной, вся взволнованная, прибегала в девичью и там, среди сгустившихся сумерек... рассказывала рабыням "страсти Господни". Лились тихие рабьи слезы, слышались глубокие бабьи воздыхания. Рабыни чуяли сердцем своего Господина и Искупителя, верили, что Он воскреснет, воистину воскреснет. И Аннинька тоже чуяла и верила. За глубокой ночью истязаний, подлых издевок и покиваний, для всех этих нищих духом виднелось царство лучей и свободы".
Годами Иудушка-Порфирий "выслушивал евангельское сказание, вздыхал, воздевал руки, стукался лбом в землю, отмечал на свече восковыми катышками число прочитанных евангелий и все-таки ничего не понимал. И только теперь, когда Аннинька разбудила в нем сознание "умертвий", он понял впервые, что в этом сказании[…]»
Отрывок из книги: Мень, Александр. «Православное богослужение (Таинство, слово и образ).» iBooks.