3.5 Мадам насекомая

Ну... короче, я вполне была готова поставить и твердую четверку. Однако, в финале мориак зачем-то сильно плохо обошелся со всеми полимерами. Нда.
А так, несмотря на сумбурность и обрывочность повествования, все же понравилось. То есть что-то резонирующее с моими симпатиями в этой книге точно есть.

Такая вся галльская буржуазия. Они, в общем, живут на своей волне. Хотя чего это я. Все европейцы, да вообще все жители планетки земля, с какими-то личными фишками, из которых произрастают стереотипы о той или иной нации.
И французские господа - те еще унылые консерваторы, застывшие в соблюдении обычаев аки муха в янтаре. Причем, не просто муха, а очень довольная собой мадам насекомая.

И фронтенаки - короли среди буржуазных мух. Во всяком случае, сами они о себе именно такого мнения. Поэтому остальные людишки, включая жен и мужей, пришедших в семью со стороны, у них на посылках. То есть любим мы исключительно себя. Не в смысле себя любимого, а видим всех членов семьи от мала до велика в себе, и себя в них.
В общем, чтобы было понятней, семья фронтенак - это огромный-огромный рой из живых и мертвых буржуа, единый организм, состоящий из множества жизней, бесконечно длящихся во временном континууме. Вот какие словеса я употребляю, ха.
Но они действительно очень трогательно любят и заботятся друг о друге, припахивая своих партнеров боготворить и служить фронтенакскому идеалу, помещенному на пьедестал.

Впрочем, молодое поколение как бы пытается бунтовать. Но по большей части действительно от слов "как бы". Мало кому удается вырваться из стойла, как одному из них. И то, потому что взрастил в себе поэтическую жилку, иначе засосало бы мещанское болото и пахота на благо семейства. И надо сказать, что это рабство со слезами счастья на глазах. То есть зомбирование адептов семейной секты во имя фамилии проходит просто-таки на отличненько.

Но при всем этот бунтарь, сбежавший в парижи. Ой, да ладно. Он всего лишь заблудшая мушка, отбившаяся от роя. Поэтому рой даже и не особо осуждает отщепенца. Да и сам он так или иначе, но остается истинным фронтенаком даже на богемных, столичных харчах. Хотя и уверен в обратном.
Ибо а вот и братец же, и матушка, и дядюшка, и поместьице, где прошло детство, и тайнички в холмах, и оляля.

А по концовке мориак внезапно выспренно-пафосно начинает писать о какой-то там тайне семейства, которая так и остается для читателя тайной. Видимо, потому что это же тайна, так что даже из уст парижского поэта с фамилией фронтенак, не прозвучит ни пол буквы об этой великой тайне. Шта? ШТА? Ахаха.
Знаем мы тайны господ буржуазиков. Как бы они ни прыгали выше головы, а мелочный буржуазный дух остается с ними до могилы. Вот и весь огромный, небывалый, страшный секрет.