5 ОТТАЛКИВАЮЩАЯ ВНЕШНОСТЬ, ЗЛАЯ НАТУРА,СКВЕРНЫЙ ХАРАКТЕР И ДУРНЫЕ НАКЛОННОСТИ

В предисловии автор говорит о ведовстве (witchcraft) как о комплексном явлении, охватывающем исторические грани нескольких веков. Актуальность научного изучения массового психоза, связанного с «охотой на ведьм», лежит в сферах исследования религиозности, юриспруденции, социологии, гендерной истории, коллективной психологии. Юлия Игина видит в изучении ведовства не обзор эзотерических практик, а пристальный анализ важного культорологического среза позднесредневекового-начала Нового времени общества. «Лежащие в основе ведовства народные колдовские практики стали объектом интеллектуальной, правовой и религиозной мысли...» где-то вот так выражается автор. А Вы что думали, так себе, бульварная книженция? Серьезнейшее научное исследование. Структура, понятийный и научный аппарат, библиография, около тысячи примечаний - это книжная версия кандидатской диссертации автора "Ведовство и его восприятие в английском обществе в конце XVI - первой половине XVII веков" (защищена в СПбГУ в 2008г), со всеми вытекающими. Но тема-то какова!

Первая глава посвящена анализу институализации ведовства из народной практики в государственное преступление в историческом и правовом разрезе. Рассматриваются основные законодательные акты, судебная практика и применяемые специфические процедуры (включая знаменитые «прокалывание» и «плавание»). Отмечается, что за редким исключением процессов Мэтью Хопкинса пытки в ходе дознания не применялись. В то же время, субъективный характер вынесения зачастую смертного приговора на основе показаний соседей очевиден. Маргинализация ведьмы, создание образа врага, общественный характер обвинения выполняли важную функцию управления народным гневом в ходе нарастающего социального расслоения в английской деревне. Специфика английского варианта ведовства, являющегося предметом настоящего исследования, определяется поздним началом его преследования (на сто лет позже, чем на континенте), его бытовым «деревенским» характером, уголовными статьями преследования, сравнительно незначительным количеством истребленных (в Европе говорят о миллионе уничтоженных ведьм)…

Вторая глава самое пристальное внимание уделяет формированию социального образа ведьмы на основе как традиционного (народного) восприятия ведовства, так и на основе такой разновидности литературного творчества того времени, как памфлеты о судах над ведьмами. Анонимные, как правило, авторы антиведовских памфлетов с различной степенью подробности описывали судебные процессы, особо останавливаясь на злодеяниях подсудимых. Данные памфлеты имеет смысл рассматривать в качестве средства пропаганды правящего класса с одной стороны, и как предвестников «желтой прессы» с другой. Также автор обобщает собирательный образ ведьмы - одинокая женщина, как правило вдова, лишенная институционального покровительства мужчины, свободная в своем поведении, что вызывает неприятие другими женщинами сообщества. «Представления о связи женской природы с колдовством, народная интерпретация женских конфликтов на бытовой почве колдовством были присущи европейскому мышлению на протяжении всего средневековья...» Также отмечается, что конкретно английской особенностью ведовства является непременное нанесение материального вреда, необходимого для уголовного преследования, в отличие от континентального подхода к ведовству как к разновидности ереси (тут хорошо припомнить соблазнение «дьяволом» Катлины из «Легенды о Тиле Уленшпигеле»). Отдельно подробно анализируются представления англичан об imps, «ручных» духах ведьмы, ее помощников в колдовских делах, которые принимали, как правило, зооморфные формы (типа собака с мордой обезьяны и рогами и тп), внезапно появлялись и исчезали, пакостили добрым людям и носили страннейшие имена. Рассматривая ведьму как источник зла, гармонично сочетающий образы ведьмы-матери и ведьмы-любовницы, автор пишет: «Значимыми с точки зрения самой возможности жизни контактами с домашними духами (выкармливание, совокупление) ведьма как бы питает зло, воплощением которого выступает, конечно же, дьявол».

Третья глава концентрируется на освещении проблем ведовства английской ученой культурой: рассматриваются как научные труды апологетов экзорцизма, так и сторонников медицинского подхода к ведовству как к психосоматическому проявлению истерии. Английская демонология представляет богатый материал для исследования, включая совершенно особые сюжеты, например, принятие пуританскими идеологами официального взгляда на ведовство, что привело к массовым казням в восточных графствах. Или издание королем Яковом I собственноручно написанного трактата «Демонология» (вспоминается его русский коллега: «Молви еще раз: ты не демон?»;) Чудесны названия научных трудов XVI-XVIIвв: «Рассуждения о проклятых практиках демонов посредством ведьм и колдунов» или «Рассуждение на тему проклятого искусства ведовства». Решение многовекового вопроса «ведовство - реальность или иллюзия?» в Англии ознаменовалось победой скептиков и отменой антиведовского законодательства лишь в 1736 году. В ходе предшествующей этому событию дискуссии между врачом Бултоном и священником Хатчинсоном, причем первый отстаивал богословскую точку зрения, а второй - позиции естествознания (!), победил в итоге рациональный подход. Причем законодательный акт отказал ведовству в реальности, однако определил его в качестве мошеннической деятельности. Таким образом, и в то же время, мнение сцейентистов о том, что «ведовство было исключительно фантазией его преследователей», не выдерживает никакой критики. Смешно отвергать реальность существования ведовских практик или веры населения в наличие таковых. Если кто-то считал себя ведьмой (что бы это не значило), а соседи в это верили, то стало быть подобный род деятельности реально существовал, другой вопрос, в какой степени он был на самом деле реален. Созданный совместно властью и обществом социальный портрет ведьмы как «идеальной преступницы» включал в себя «отталкивающую внешность, злую натуру, скверный характер и дурные наклонности, не соответствующий принятым моральным нормам образ жизни и социальное неблагополучие. Природе ведьм приписывалась мизантропия и агрессия. Представляемая в такой манере ведьма воспринималась как социально чуждый персонаж, ставший таковым в силу своей асоциальности, и поэтому подлежащий изгнанию и уничтожению. В образе ведьмы-врага сконцентрировался весь христианский пафос «очищения как отчуждения».

В монографии раздражает излишняя наукообразность и академичность, все эти «данный вопрос требует специального рассмотрения, привлечения дополнительных источников и выходит за рамки настоящего исследования». В то же время, отточенности некоторых выводов можно только позавидовать: «...вера в эффективность колдовства в общественном сознании вовсе не исчезла с окончанием преследования ведьм, как она не исчезла до сих пор... Люди, практикующие колдовство, остались и остаются востребованными в повседневной жизни как городских, так и сельских сообществ. И эта востребованность вкупе с преимущественно коммерческой основой такого рода деятельности, сохранила ведовство/колдовство как чрезвычайно популярную практику и прибыльное занятие». В книге об английском ведовстве собственно отсутствует английское ведовство: автор осознанно избегает описывать систематизированную историю преследования ведьм в Англии, ограничиваясь лишь необходимыми ссылками. Книга в целом посвящена интерпретации различных источников и обобщающим выводам на стыке нескольких исторических наук. Скажу больше: надеясь найти в данной работе подробную информацию о судебном процессе над колдовским кланом Демдайк, без которой, как я думал, немыслима любая книга об английском ведовстве, был удивлен. Автор ссылается на определенные события или имена как на абсолютно всем известные. То есть книга адресована исключительно специалистам и из нее напрочь удалено все-то, что могло бы сделать ее научно-популярной. Буквально, это не памфлет о ведьмах;) Впрочем, о том, что прочитал сей научный труд я совершенно не жалею - он обогатил меня уникальными знаниями в такой совершенно особенной области как многофакторный анализ английского ведовства. Ну и еще, например, теперь я знаю три основные исторически выверенные модели злокозненного контакта с ведьмой: «месть», «отказ» и «немотивированная атака». Или, например, что обыденный вопрос «сколько у тебя детей?» может рассматриваться как обращение к одной из форм сглаза - счету, который наделялся в «архаической культуре магическим значением, давая установившему истинную «меру» магическую власть над тем, что он оценивал своим взглядом».

Вывод: «Отлично» как узкоспециальному научному исследованию.