5

Наверное, самое болезненное потрясение испытываешь, когда вдруг понимаешь, насколько был слеп.

Удивительно английский американский роман.
Неспешный и тревожный, утончённо леденящий, чарующе отвратительный. Населённый ненавязчивыми призраками и фобиями, как тёплый бассейн, полный прозрачных ядовитых медуз. Со страниц этой книги сочится совершенно обыденный, липкий страх и уже по эту сторону реальности обволакивает, словно болотный туман.
Маленький закрытый колледж, и внутри него — как государство в государстве — маленькая закрытая группа: спецкурс по классической филологии. Шестеро юных любителей древнегреческого и вдохновенный преподаватель. Самопальный элитный клуб. Замкнутый кружок. Чашка Петри. Пионы в вазе, японский пейзаж на стене, вежливые улыбки, учёные беседы, споры о возвышенном. А ещё по маленькой тайне на каждого и ещё одна страшная тайна на всех.

Я часто думал, что акт убийства по крайней мере связал нас на веки вечные: мы не просто друзья, а друзья-до-гробовой доски. Тогда эта мысль была единственным утешением, но теперь от неё хотелось выть. Навсегда, навсегда я повязан с ними одной верёвочкой, и иного уже не дано.

Гениальная книга, но всё же детективом её можно назвать в той же мере, что и, скажем, «Преступление и наказание» (только у Достоевского было больше философии, здесь же — сплошная психология. Психопатология, пожалуй). Даже если это и детектив, то весьма необычный. Какими вопросами нас будоражит классический детектив? Как правило — кто?, ещё разве что почему?, и в лучшем случае как? Здесь два из них отпадают на первой же странице; ещё один исчерпывается сам собой по ходу дела. Казалось бы, что же дальше? А дальше вопросы вспыхивают один за другим, не позволяя оторваться от книги: что было до? что изменилось после? как всё к этому пришло и куда всё, чёрт возьми, катится? — и в конце-то концов кто прав? кто виноват? А также, не в последнюю очередь, — на чьей ты (ты, читатель) стороне?
Последний вопрос, пожалуй, самый сложный. Всё-таки я понимаю, что как бы ни хотела, я не могу осуждать никого из героев. Потому что сама теперь, хочешь не хочешь, втянута в эту тайную историю.
Однако лично мне книга вдобавок преподала несколько ценных уроков: бойся изысканности, ведущей к тщеславию, бойся воспарять из обыденности в область возвышенного, и главное — бойся искать высокие чувства там, где их нет.

Подлинная красота всегда тревожит. <...> Χαλεπά τά καλά. Прекрасное — трудно.