5

Из 40 тысяч немецких подводников в годы Второй мировой войны 30 тысяч не вернулись домой.

Последние дни я провела не в просторной и уютной квартире, нет. Я провела их в душной подлодке в водах Атлантики. В грохоте, качке, всматривании в горизонт до рези в глазах, вычислении координат. Я провела их в ожидании, когда горизонт был чист, в страхе, когда охотник превращался в жертву, в панике, когда отказывала техника. Погружение в жизнь подводной лодки потрясающее.

Эта книга вывернула меня наизнанку, хотя я мало кому решусь ее посоветовать. И не только из-за специфичности тематики. Она требует постоянного напряжения, постоянной работы, готовности воспринимать информацию (мельчайшие детали конструкции подлодки, особенности ведения боевых действий над водой и под, хотя все это изложено довольно простым языком - благо, главным героем является военный корреспондент, а не старший инженер). Профессиональные аспекты расписаны изумительно. Одно дело - читать про знаменитую тактику волчих стай, совсем другое - оказаться изнутри, понять, прочувствовать. Нападать не легче. Выжидание момента для нападения на караван так же жрет нервы, как и надежда переждать-пережить очередную атаку глубинными бомбами.

Эта книга требует умения вживаться в тех, кто не просто по умолчанию отличается от тебя, но находился по ту сторону войны, увидеть в них не врагов-фашистов, а людей, личностей, солдат, выполняющих приказы, иронизирующих по поводу идеологии и ставки и не испытывающих к противнику никакой ненависти, напротив - уважение к тому профессионализму, с которым их чуть было не отправили на дно. Образы экипажа изумительны. Толпа развязных парней-матросов, обсуждающих исключительно своих подружек, бордели и пьянки во всех приличных и неприличных подробностях. Старший инженер, волнующийся о беременной жене, нервный, задерганный, но блестяще чувствующий лодку, как живое существо. До оскомы правильный первый помощник. И командир. Старик. Всего лишь 30 - и было бы рановато для такого прозвища, если бы вся команда не была еще младше. Но Старик - это не из-за возраста, это любя. Он как строгий отец, способный и подбодрить, и всыпать. Блестящее чутье, профессионализм, немногословность, склонность к неким театральным жестам, которые всегда к месту (устроить перекус во время ухода от противника - если командир нашел время для еды, значит все в порядке) и какой-то внутренний надлом. Удивительно живой и цельный образ, хоть мы и видим его исключительно в рабочей обстановке; все прочее - только по отрывкам разговоров команды.

Что еще поразило - резкие переходы и разность повествования. Грязная попойка сменяется картинами рутины и быта войны, в которой нет ничего героического, острые моменты атак - страшными картинами кораблекрушений, психологические зарисовки - бескрайним океаном. Величественным рассветом над которым можно было бы любоваться, если бы не стоял декабрь 1941-го.