0 Heaven or Hell - that was heavy

Это не нон-фикшн. Это самый настоящий фикшн.

Вспомнились лекции по истории литературы. О реакции на первые романы, написанные в таком жанре - где использовались выражения "он подумал", "ему приснилось", "он мечтал" и т. п. Люди не понимали: как писатель может знать мысли другого человека? Или описывать, что он делает наедине - он что, следил за ним?

Неужели люди в те довольно дремучие невежественные времена были более рациональны, чем сейчас? Ведь сейчас многие нормально воспринимают книги вроде этой: где автор с уверенностью пишет, о чём Курт думал, чего он боялся, на что надеялся, чего хотел, о чём мечтал. Отдельно заслуживает внимания последняя глава, в которой автор описывает его последние часы.

Двумя днями ранее, в предрассветные часы вторника, 5 апреля, Курт Кобэйн проснулся в своей постели, подушки всё ещё пахли духами Кортни. Он впервые почувствовал этот аромат, когда она послала ему шёлково-кружевную шкатулку в форме сердца три коротких года назад

Такие подробности. Как будто он там рядом находился и записывал.

Он подошёл к стереосистеме и поставил «Automatic For the People» «R.E.M.», убавив звук так, чтобы голос Стайпа звучал, как дружеский шёпот на заднем фоне

Он зажёг «Кэмел Лайтс» и вернулся в постель с блокнотом размера 33 х 40.6 , прислонив его к груди, и с красной ручкой с лёгким нажимом. Чистый лист бумаги ненадолго очаровал его, но не из-за творческого кризиса: он представлял себе эти слова в течение многих недель, месяцев, лет, десятилетий.

!!!

Говорю на языке обученного идиота, который очевидно предпочёл бы быть кастрированным, инфантильным нытиком. Понять эту записку будет довольно легко. Все предупреждения из 101 урока панк-рока за эти годы. Начиная с моего первого знакомства с, скажем так, этика, связанная с независимостью и вовлечением всего вашего сообщества, оказалась стабильной. Я не испытывал волнения, как от прослушивания, так и от создания музыки, наряду с тем, что я всё-таки писал уже слишком много лет. Я не могу выразить, насколько я чувствую себя виноватым в этом. Например, когда мы находимся за кулисами, зажигаются огни и начинается безумный гул толпы, не меня это не действует, точно так же, как это было с Фредди Меркьюри, который, казалось, любил, наслаждался любовью и обожанием толпы. Это то, чем я полностью восхищаюсь и завидую. Дело в том, что я не могу вас обманывать. Каждого из вас. Это просто нечестно по отношению к вам или ко мне. Я не представляю худшего преступления, чем насаживать людей, притворяясь и делая вид, что я оттягиваюсь на все 100 процентов. Иногда я чувствую себя так, словно я должен запускать таймер перед выходом на сцену. Я пытался делать всё, что в моих силах, чтобы быть благодарным за это, и я благодарен, Боже, поверь мне, я благодарен, но этого недостаточно. Я ценю то, что я и мы затронули и развлекли многих людей. Я, должно быть, один из тех самовлюбленных людей, которые ценят что-то только тогда, когда оно уходит. Я чересчур чувствителен. Мне надо быть слегка безразличным, чтобы снова вернуть энтузиазм, который у меня был когда-то в детстве. В наших последних трёх турах я стал намного больше ценить всех тех людей, которых я знаю лично, как и фэнов нашей музыки, но я по-прежнему не могу справиться с неудовлетворением из-за чувства вины и сопереживания, которые я испытываю по отношению к каждому. Во всех нас есть что-то хорошее, и я думаю, что просто слишком люблю людей. Настолько, что я чувствую себя крайне, чертовски ужасно. Несчастный, маленький, чувствительный, неблагодарный, Рыба, чувак-Иисус! Почему бы тебе просто не получать от этого удовольствие? Я не знаю. У меня есть богиня - жена, от которой исходит честолюбие и сочувствие… и дочь, которая слишком во многом похожа на меня, каким я был раньше. Переполненная любовью и радостью, целуя каждого человека, которого она встречает, потому что все хорошие и не причинят ей вреда. И это ужасает меня до такой степени, что я едва ли смогу что-то сделать. Для меня невыносима мысль о том, что Фрэнсис станет несчастным, разрушающим самого себя, гибельным рокером, которым стал я. Мне повезло, очень повезло, и я благодарен, но когда мне исполнилось семь лет, я стал ненавидеть всех людей вообще. Людям кажется, что жить так легко, потому что у них есть сочувствие. Сочувствие! Думаю, только потому что я слишком люблю и слишком жалею людей. Спасибо вам всем с самого дна моего пылающего, вызывающего тошноту желудка за ваши письма и участие в последние годы. Во мне слишком много от эксцентричного, капризного ребенка! Во мне больше нет страсти, поэтому помните, что лучше сгореть, чем угасать.

Я читала эту "записку" много-много раз в разные периоды. В первый раз - в 15. Тогда я подумала, что, возможно, ещё слишком глупа, потому что не понимаю её. Но я прочитала её и в 30 и всё равно не поняла. Я не нахожу её суицидной. В ней нет ничего суицидного. Только то, что он хочет уйти со сцены. Я вообще не уверена в аутентичности этой записки. Некоторые фразы заслуживают отдельного толкования.

Для меня невыносима мысль о том, что Фрэнсис станет несчастным, разрушающим самого себя, гибельным рокером, которым стал я.

Возможно, это о разводе. И о его героиновой зависимости. Что он не хотел бы, чтобы дочка это видела. Вообще, это больше похоже на вырванную страницу из дневника.

У меня есть богиня - жена
О, теперь мне вообще кажется, что это писала Кортни.

Кстати, такой вариант тоже существует. Во всяком случае, специалисты сошлись на том, что основная часть записки и последующие несколько строчек - «Пожалуйста, живи, Кортни, ради Фрэнсис, ради её жизни, которая будет гораздо счастливее без меня. Я люблю вас. Я люблю вас» - написаны разными людьми.

Главной косвенной уликой является рюкзак Кортни, оставленный накануне того, как она упекла себя в больницу, чтобы обеспечить себе алиби. В рюкзаке было два листа. Один с надписью "get arrested" в стиле тех, что она писала сама себе, как план. И вторая с буквами, как будто человек тренируется писать в определенном стиле.

Дальше всё в таком же духе.

Он вынул винтовку из своего кейса из мягкого нейлона. Он тщательно сложил кейс, как маленький мальчик, убирающий свою лучшую воскресную одежду, придя из церкви.

Слёзовыжимание.

Он взял свою коробку из-под сигар и вытащил маленький полиэтиленовый пакет, в котором был мексиканский чёрный смоляной героин на 100 $ - это было много героина. Он взял половину, щепотку размером с ластик, и положил его в свою ложку. Методично и искусно он приготовил героин и свой шприц, введя его прямо над своим локтём, неподалёку от своей татуировки «K». Он сложил инструменты обратно в коробку и почувствовал, что его уносит, он быстро уплывает с этого места. Джайнизм проповедовал, что существует тридцать раев и семь адов, и все они слоями проходят через нашу жизнь; если ему повезёт, это станет его седьмым и последним адом. Он убрал свои инструменты, уплывая всё быстрее и быстрее, чувствуя, как замедляется его дыхание. Теперь ему надо было спешить: всё становилось туманным, и все предметы приобретали зеленоватый оттенок. Он взял тяжёлую винтовку, положил его поперёк потолка себе в рот. Это было громко; он был в этом уверен. А потом он умер.

Доза, принятая Кобейном, равна трём смертельным дозам для наркомана его уровня. И примерно 75 дозам, способным убить не наркомана. С такой дозой он бы просто сразу вырубился.

И даже Чарльз Кросс в своей книге, хотел он того, или нет, оставил доказательство этого.

Спустя двенадцать часов Курт лежал на полу в уборной своей гостиницы, у него снова была передозировка. «Его губы были синие, а его глаза полностью вылезли на лоб, - вспоминал публицист Энтон Брукс, один из людей, которые поспешили к Курту. - Он не дышал. В его руке всё ещё торчал шприц».

Наркоманы, у которых случается передозировка, даже не успевают вытащить шприц. Не то, что застрелиться.

Серьёзно, я никогда не верила в версию о самоубийстве, даже, когда мне было 16 лет. Как только я прочитала о том, что уровень героина в крови превышал все допустимые нормы для того, чтобы он мог даже пошевелиться, стало понятно, что это не было самоубийство. Люди, которые верят в самоубийство, либо просто не читали этого, либо просто неимоверно глупы. И главное, их аргументы: ну, он был такой суицидник всегда (как будто они с ним на брудершафт пили), у Нирваны суицидные тексты, бла-бла. То есть, они просто тараторят этот одиозный повторяющийся бред. Когда вот есть прямое доказательство, что самоубийство НЕВОЗМОЖНО. Есть и другие.

Правда, в этой книге как раз об этом ни слова. Но она была прочитана, хотя я заранее знала, что Чарльз Кросс является сторонником версии о самоубийстве. Но всегда нужно знать, как мыслит противник, чтобы использовать против него контраргументы. В данном случае, это просто художественное произведение и всю информацию в нём нужно делить на восемь.

Однако, желая того или нет, он всё же оставил некоторые зацепки.

А в доме Кобэйнов главный телефон звонил каждые десять минут, но Кэли боялся подходить, думая, что это Кортни. Когда он, наконец, снял трубку, он сказал ей, что не видел Курта. Всё ещё озадаченный событиями прошлого дня, Кэли думал, что прикроватный визит Курта был просто сном.

Такое действительно было, раз даже подпевала Кортни так пишет. Курт был там, и когда Кэлли спросили, почему он об этом не сказал, он ответил: "Я думал, что он мне приснился".

Курт лежал на столе, одетый в свою самую лучшую одежду, но его глаза были зашиты. Впервые Кортни была со своим мужем за десять дней, и это был последний раз, когда их физические тела были вместе. Она гладила его по лицу, говорила с ним, и отрезала локон его волос. Потом она сняла с него штаны и отрезала маленький локон волос с его лобка - его любимых волос на лобке, волос, которых он так долго ждал подростком, так или иначе их нужно было сохранить. Наконец, она села верхом на его тело, положила голову ему на грудь и завопила: «Почему? Почему? Почему?».

Офигеть, вот это баба актриса. Недаром она в кино снимается.