4 Главная страсть Умберто Эко

Умберто Эко, как и все приличные интеллектуалы, имел небольшие беллетристические слабости вроде детективов Рекса Стаута и шпионских боевиков Яна Флеминга, но в основном проводил время за изучением классической литературы. Причем самых разных жанров: от вымышленных историй до исторических хроник.

Очертить целиком сферу его интересов, было бы сложно, благо представление о ней каждый читатель может составить сам. Сегодня наследие Эко на русском языке представлено так широко, что можно подумать будто в России действует законспирированная организация экоманов – тип сообщества, хорошо знакомый читателям его прозы. Впрочем, если поискать, то можно найти несколько любимых его произведений. Вот что он пишет в сборнике эссе «О литературе»:

«За последние 45 лет я не уставал перечитывать новеллу и тщетно пытался объяснить себе и остальным, почему возникает это ощущение (эффект дымки). Каждый раз мне казалось, что разгадка была близка, но вновь открыв книгу, я, пленник дымки, снова оказывался в начале пути».

Новелла, о которой здесь идет речь называется «Сильвия» и принадлежит перу французского писателя Жерара де Нерваля. Если верить Эко, то он читал и перечитывал это произведение десятки лет, пока не написал литературоведческий разбор, окончательная редакция которого называется «Дымка Валуа» и занимает 40 страниц – не многим меньше самой повести. Помимо, собственно, текста, в статье можно найти четыре таблицы облегчающие понимание временных сдвигов и карту, которую итальянский литературовед начертил после того, как специально побывал в местах, где разворачивается действие повести.

Однако французская литература 19 века – не главная страсть Эко. Основные аппетиты этого интеллектуального монстра из Милана сосредоточены на Средневековье. Вот что он пишет в брошюре «Заметки на полях «Имени Розы»:

«Любовь ко всему этому, страсть ко всему этому вошли в меня навеки, хотя из-за моральных и материальных причин я двинулся по другой дорожке. Ремесло медиевиста требует обеспеченности и свободного времени. Кто в состоянии без конца мотаться по дальним библиотекам и микрофильмировать рукописи?»

Как бы жалобно это ни звучало, а именно ремесло медиевиста и превосходное знание авторов Средневековья, позволило Эко написать международный бестселлер «Имя розы» и стать состоятельным человеком. С тех пор, некогда стесненный в средствах энтузиаст, стал не только снимать копии с рукописей, но торговаться с аукционерами и покупать баснословные инкунабулы, стоимость которых сегодня составляет сотни тысяч долларов.

В итоге в библиотеке у Эко скопилось около 50 тысяч книг, тысяча двести из них раритетные, например, первопечатное издание «Молота ведьм», собрания сочинений Атанасиуса Кирхера и Роберта Фладда, «De harmonia mundi» Франческо Джорджи и «Offenbarung göttlicher Majestät» Алоизиуса Гутмана; из относительно нового – первое издание «Улисса» Джеймса Джойса.

Неудивительно, поэтому, что к концу жизни самым страшным кошмаром итальянского писателя стал пожар в библиотеке.

«Я, разумеется, постарался бы спасти одну из старинных книг, не обязательно самую дорогую, но самую любимую. Только вот как выбрать? …. Скажем, я, наверное, возьму «Паломничество в святую землю» Бернхарда фон Брейденбаха, изданное в Шпейере Петером Драхом в 1490 году».

Замешательство Эко при выборе книги, напоминает поведение ученого монаха-францисканца Вильяма Баскеривильского из романа «Имя розы». В финале в помещении библиотеки начинается пожар, и редкие книги охватывает пламя. Жан-Жака Анно, экранизировавший эту историю, показывает, как Баскервильский в панике собирает перед собой драгоценные фолианты, но осознав, что спасти их не удастся, преподает к ним, словно готовый сгореть вместе с гибнущим знанием.

Способен ли на такое Умберто Эко? Это вопрос, который теперь, когда итальянский писатель умер, а его библиотека перешла к наследникам, остается без ответа. Но с определенностью можно сказать следующее – чувство безграничной любви к литературе, одержимость Средневековьем и коллекционированием редких изданий, было свойственно ему как мало кому из людей нашего времени. Он сохранил эту страсть до самой старости, интеллектуально обогатив не только свою жизнь, но и жизни своих многочисленных читателей.