5

Хнык. Грустно… Чертовски грустно получилось. Но это великолепная книга. Я, кажется, могу назвать это произведение лучшим из списка литературы на семестр. Во-первых, оно стало глотком живительной влаги в пустыне любовных романов, от которых уже с души воротит, и которых я теперь боюсь, как огня. Книга написана потрясающим стилем – в ней отличный юмор, красивый слог, многоплановый сюжет. Относительно юмора – хочется вообще сказать отдельно. Он воистину великолепен, особенно глава «Диалог автора с читателем», да и многие другие авторские примочки, аккуратно вплетенные в текст и делающие его легким и приятным. Книга вообще читалась очень легко и с удовольствием.

Сюжет. Начало – легкое, игривое произведение, в стиле «Трех мушкетеров» Дюма. Легкое, приятное чтение. Потрясающие диалоги, воплощение смертельной вежливости и опасной учтивости. Замечательные, такие приятные после «Индианы», нравы – легкомысленные, но с осознанием того, что такое жизнь.

На середине произведение резко меняется. Часть, посвященная Варфоломеевской ночи и ее преддверью – просто terrible.Это очень хорошее английское слово, оно чудесно характеризует мои эмоции. Не ужасная, а именно terrible. Такая, жутенькая, пускающая мурашки по коже и заставляющая содрогаться. В этих эпизодах так и рвется наружу осознание того, насколько страшна человеческая слепая жестокость. Это… Страшно. Просто страшно. И приготовления, и шляпы с белыми крестами, и меловые кресты на домах… И все, что началось следом – все это так и рисует картинку. Ужас Дианы, ужас Жоржа и Бернара, когда они понимаю происходящее. Чудесный эпизод с Жоржем, отказавшемся командовать отрядом убийц. В общем, я прониклась по-настоящему ужасом Варфоломеевской ночи. И вообще вся эта книга, эта история – она показывает сначала всю глупость религии, потом – весь ее ужас. Глупость – она так и прет во всей первой части произведения. Эти смешные распри, глупые споры. Эти ревностные католики, крестящие цыплят дабы есть их по пятницам, меняющие любовниц чаще, чем перчатки, дерущиеся на дуэлях в качестве развлечения… Исходя из этого, протестантская вера куда более справедлива, но и она хороша, равно как и любая вера, продиктованная религией. Что до католиков – шедевриальна Диана. Диана, занимающаяся колдовством, Диана, спящая с гугенотом, Диана, уверенная, что все можно искупить, просто признав вслух другую религию… О, она потрясающа в своих увещеваниях Бернару – особенно великолепна фраза: «Мы – католики! Мы не читаем Святое Писание!» Да, к чему уж углубляться? Можно же, не дай бог, понять, что все написанное – бред. Что вы.

…если от описания преддверья Варфоломеевской ночи бросало в дрожь, то от описания ее самой и дней последующих – хотелось негодовать и приходилось читать, стиснув зубы. И ведь это – только крохи, которые удалось передать Мериме. И в весьма легкой, в соотношении с истиной, форме.

«[…]Он двинулся по улице Сен-Жос, безлюдной и темной - должно быть, никто
из реформатов на ней не жил. Вокруг, однако, было шумно, и шум этот был
здесь хорошо слышен. Внезапно багровые огни факелов осветили белые стены.
Раздались пронзительные крики, и вслед за тем Жорж увидел нагую,
растрепанную женщину, державшую на руках ребенка. Она бежала с невероятной
быстротой. За ней гнались двое мужчин и, точно охотники, преследующие
хищного зверя, один другого подстегивали дикими криками. Женщина только
хотела было свернуть в переулок, но тут один из преследователей выстрелил в
нее из аркебузы. Заряд попал ей в спину, и она упала навзничь. Однако она
сейчас же встала, сделала шаг по направлению к Жоржу и, напрягая последние
усилия, протянула ему младенца, - она словно поручала свое дитя его
великодушию. Затем, не произнеся ни слова, скончалась.
- Еще одна сука-еретичка околела! - крикнул стрелявший из аркебузы. - Я
не успокоюсь до тех пор, пока не ухлопаю десяток.
- Подлец! - вскричал капитан и в упор выстрелил в него из пистолета. […]».

На протяжении описания всего этого бесчинства, порадовал только Бервиль. Вот уж красиво. И честно.

…а после глав, пробудивших во мне множество чувств и раздумий о человеческих поступках, начались последние главы, главы в Ла-Рошели. И… И тут уже выписаны и ужасы войны, и ужасы потерь. Последняя глава – она и страшна, и красива. Она заставляет, и улыбаться, и плакать. Безумно жаль Бервиля и Жоржа, но в то же время последний гениален в своем поведении на смертном одре. И его препирания со священниками обеих религий, и их «борьба за умирающего» - все это вызывает улыбку, но грустную, все равно грустную. Даже глаза щиплет.

А вообще печально, чертовски печально. И так… Так ясно понимаешь – где игры, где война. Эти люди, шутившие при дворе, даже в смертельных опасностях на тех же дуэлях – окруженные только изящной опасностью, красивой и достойной. Смерть на войне тоже считается достойной – но только до тех пор, пока она тебе реально не грозит. А в пыли, в грязи, в крови, среди рушащихся зданий, окровавленной соломы лазаретов, в грязных окопах… Страшно. И когда понимаешь, что тут те люди, жизнь которых была принципиально иной «до»… В общем, страшно. По-настоящему. И из-за чего! Из-за религии, глупой религии, идиотских убеждений, дурацких распрей. Страшно. Особенно оттого, что правда. Правда. Вообще страшнее людей, имеющих религиозные взгляды, демонов нет и никогда не было…