4.5 Апрельские тезисы

Грустная пьеса, оставляющая какое-то щемящее чувство...

Когда в ленинградскую квартиру Вени и его мамы вселяются новые жильцы, звуковое сопровождение этой сцены выглядит символичным: «В коридоре что-то очень тяжелое с грохотом падает на пол». Вот так нечто тяжелое наваливается на прежних обитателей квартиры, интеллигентов, переживающих не просто «уплотнение», а вторжение в их устоявшийся мир чуждого начала – хамоватого, склочного, нахрапистого. Его воплощение – наглая, беспардонная Галя, которая со временем словно подминает под себя старых жильцов с их уютом, покоем, любовью друг к другу. Насколько разителен контраст ласкового, нежного общения Вени и его матери с откровенной грубостью и развязностью реплик новых соседей, этаких «шариковых»! Маленькая девочка вполне точно «зеркалит» нормы общения в своей семье. По злой иронии судьбы, именно эта ненавистная Галя, никогда не упускающая своего (а часто и ловко умеющая поживиться чужим), станет женой главного героя.

Совместная жизнь Вени и Гали лишена любви и тепла: она «была лишь процессом общего пути двух точек в пространстве, процессом, эмоционально мало окрашенным». Это безлюбовное существование, «нелюбовь», а Веня, мягкий нерешительный интеллигент, так нуждается в любви и принятии. Потому и возникает на перекрестье его жизненных дорог Попутчица – случайная женщина, на мгновение обогревшая нашего героя, поделившаяся с ним своим теплом, и физическим, и душевным.

Люба – дочь Вени, Вениамина Александровича, и Гали, – вся в мать, груба и бессердечна, у нее нет никакой любви и сочувствия к тяжело больному отцу, уважения к пожилому человеку. Все ее помыслы – лишь о материальном. Но ведь и Веня всегда был равнодушен к важным событиям в жизни дочери, глух к ее чувствам. Как-то вовсе не задели его в свое время сообщения Любы о том, что она беременна, что ее давно отчислили из института.

Мысленно подводя итоги, Вениамин Александрович страдает от того, что его существование лишено смысла: «Прожил так, что мог бы и не жить. Ничего не сделал». Чувствует себя «человеком без памяти, человеком, который больше не верит себе». А ведь позади очень длинная жизнь, в которой множество взлётов и падений, социальных потрясений, семейных драм. В сухом же остатке – жалкое прозябание старика, тяготящего своих родных, и одни воспоминания. И ведь незлой человек этот Веня, способный к помощи и состраданию (см. эпизод возможной встречи героя с мальчиком-Бродским в блокадном Ленинграде), но уж больно удобно ему плыть по течению, не отстаивая свое мнение, не совершая активных поступков, не беря на себя ответственности за что бы то ни было.

Новое поколение несет все «родимые пятна" прежнего, его душевную глухоту и какую-то ущербность. Вот и внучка Галя блокаду, чудом пережитую дедом, воспринимает лишь как повод для инсталляции и эффектной тусовки: «Можно сделать сейшен в стиле блокады. Сухариков купим, будем чай заваривать и грызть». Звучит это так цинично и безжалостно. Однако автор оставляет зыбкую надежду на связь времен и поколений: ее символом становится принадлежавшая еще прабабушке старенькая коробочка от монпансье, которую из прежнего дома забирает внучка.

Подытоживает пьесу читаемое по радио пронзительное стихотворение Бродского о «девочке-памяти». Память – важное свойство человека. Пока она жива в человеке – жив и он сам.

Здесь нет героев положительных или отрицательных. Просто жизнь. Просто ее сложные вопросы и нелегкие проблемы. Просто эпизоды из жизни человека, показанные пунктиром, тезисно, но выстраивающиеся в достаточно объемную картину. Ярослава Пулинович – бесспорно, талантливая ученица Николая Коляды. Ее драма – вполне камерная, но, вместе с тем, содержащая глубокий смысл и побуждающая к серьезным размышлениям: о собственной жизненной позиции, о необходимости нравственного выбора, о важности связи поколений, о памяти. Захотелось почитать и другие пьесы молодого драматурга.