4.5 Голубой домик с жёлтым окошком и светящийся огурец

Моей бабуле. Я знаю, ты со мной каждый день.

Игрушки у бабушки с дедушкой лежали в огромной коробке из-под древнего пылесоса. Коробка стояла на верхней полке шкафа — даже со стула её мог достать только дедушка — бабушка не дотягивалась. Поэтому каждый раз надо было ждать вечера и его прихода. Коробка была чудом. Среди ваты в ней лежали старые, прекрасные игрушки. Розовая длинная сосулька. Девочка-ненка на санках. Кукурузный початок. Прозрачный парашют с зелёными и красными кружочками. Мой любимый, нежно-голубой домик с жёлтым окошком и белой заснеженной крышей. И, конечно, главное украшение ёлки — совершенно безумная гирлянда. На ней и ракета, и фонарик, и огурец, и малинка, и шишка. После того, как мы вешали всё на ёлку (как я боялась разбить драгоценные игрушки!), начиналась моя любимая созерцательная и праздничная игра: «найди на ёлке эту игрушку».

Ёлку у бабушки и дедушки с советскими украшениями я любила куда больше, чем домашнюю. Хотя у нас дома стояло целых две ёлки — первая, большая, в гостиной. Это была безукоризненно европейская ёлка: на ней висели кремовые и коричневые шары двух видов: глянцевые и матовые. Гирлянда из жёлтых огоньков. Несколько прозрачных стеклянных игрушек, золотая мишура и золотой дождик. Гости всегда любовались этой ёлкой и делали комплименты вкусу мамы и папы. Мне она тоже нравилась, но я всегда понимала, что эта ёлка не для меня и брата, а для взрослых. Это была Ёлка-Снежная королева, а не добрая Снегурочка. Понимали это и родители, поэтому для нас ставили маленькую ёлочку с красными и зелёными шарами, яркими деревянными фигурками зверей и цветными огоньками гирлянд. Это была хорошая ёлка, но и она не дотягивала до безумно праздничной бабушкиной со светящимся огурцом.

***

Магию советской ёлочной игрушки (и её дореволюционных предшественников и постсоветских последователей) как раз попыталась объяснить Алла Сальникова в своей, не побоюсь этого слова, научной работе — и пусть вас не обманывает «несерьёзность» темы, это натуральное исследование, оцените только размер списка источников в конце. Но несмотря на невольно возникающие ассоциации с университетскими курсовыми и дипломными, не стоит пугаться формы и стиля книги — содержание однозначно стоит прочтения. Причём, желательно читать как раз в околоновогоднее время, обложившись мандаринами, держа в руках бокал шампанского (можно детского) и поглядывая на ёлку с дивана.

В процессе чтения ёлка начнёт меняться в ваших глазах, и дело не в шампанском или аллергии на мандарины. Гирлянды из сонма добрых огонёчков вдруг превратятся в «атрибут святости, страдания, смерти, воскрешения и бессмертия». Колокольчики вдруг ознаменуют собой «божественный голос, проповедующий истину». А свечи начнут символизировать «одинокую трепетную человеческую душу». Да что уж там, даже крестовина у ёлки окажется не удобной подставкой, а… Правильно, символом распятия.

Это, конечно, дореволюционные религиозные трактовки рождественских ёлочных украшений, переехавшие к нам из Германии, но успешно прижившиеся на русской земле и добравшиеся не только в столицы, но и в сёла. Ёлку и украшения на ней любили все, и дети и взрослые. Их покупали, мастерили, дарили друг другу. А поэты Серебряного века посвящали им проникновенные стихи:

Но ангел тает. Он — немецкий.
Ему не больно и тепло.

Сначала тают крылья крошки,
Головка падает назад,
Сломались сахарные ножки
И в сладкой лужице лежат...

(А. Блок, «Сусальный ангел», 25 ноября 1909)

Что произошло дальше (не с ангелом, со страной) все знают — революция, социально-политически-культурный эксперимент, мы наш, мы новый мир построим. Рождественской ёлке с сусальными ангелочками на ней точно не было места. Ёлку и игрушки на какое-то время запретили как буржуазный пережиток, педагоги писали статьи о том, как плохо на детскую психику влияет Дед Мороз (вызывает кошмары), в околорождественские дни устраивают забег на лыжах до соседней деревни, чтобы сил подумать о ёлочке уже не оставалось. Ёлка уходит в подполье, а эмигрантские поэты издеваются над этой борьбой:

Скоро будет Рождество —
Гадкий праздник буржуазный,
Связан испокон веков
С ним обычай безобразный:
В лес придет капиталист,
Косный, верный предрассудку,
Елку срубит топором,
Отпустивши злую шутку.
Тот, кто елочку срубил,
Тот вредней врага раз в десять:
Ведь на каждом деревце
Можно белого повесить!

(В. Горянский, 1919 год)

Впрочем, в 1935-36 годах всё меняется, и под лозунгами «жить стало лучше, жить стало веселее» и заверениями, что советское детство — лучшее детство, ёлку вновь легализуют. Здесь и начинается история советской игрушки — яркой, идеологически заряженной, немного кондовой, но такой родной. Фрукты и овощи — больше не «райская пища», но символ плодородия земли советской и упорства ее тружеников. Ангелы превращаются в лётчиков, а ближе к 60-м — в космонавтов. На верхушке теперь не Вифлеемская звезда, а красная — пятиконечная. Главный зимний праздник перемещается на несколько дней назад — теперь это Новый год, а не Рождество.

Но несмотря на явное навязывание сверху, происходит настоящее новогоднее чудо — зимний праздник всё-таки приживается как родной, приживаются и игрушки. Их производство усиленно наращивают, люди расхватывают шары и фигурки с прилавков, на уроках труда и дома мастерятся разноцветные цепи и снежинки. Ёлочные игрушки вновь становятся непременным, волшебным атрибутом праздника. А фантазии пропагандистов, как с ними должны играть дети, так и остаются на страницах газет.

В книге Аллы Сальниковой очень много иллюстраций: открыток, плакатов и фотографий игрушек, на которых кто-то может узнать своих домашних ёлочных любимцев и тепло улыбнуться. Достаточно часто попадаются очень внезапные подробности: например, о праздновании Нового года на оккупированных немцами территориях во время Великой Отечественной войны (утренник на тему «Как детей чекист советский чудной ёлочки лишил, но затем солдат немецкий детям ёлку возвратил») или стихотворение о Деде Морозе, который во время войны стал партизаном. Это интересный и редкий материал, с которым, мне кажется, действительно стоит ознакомиться самостоятельно, если вас хоть немного заинтересовало описанное мной выше. Хотя бы чтобы посмотреть, как безумная история России отразилась на такой, казалось бы, детской и аполитичной вещи, о которой мы вспоминаем-то раз в году — ёлочной игрушке.

***

Волшебные советские игрушки бабушки теперь висят на ёлке у моей свекрови. Бабуля умерла от рака, когда мне было 17, моё последнее счастливое воспоминание о ней не в больнице — как мы вместе украшаем ёлку. После этого игрушки долго лежали в коробке с ватой, пока однажды новая жена дедушки не захотела купить новые. Позволить выбросить воспоминания моего детства я не могла — коробку и её драгоценное содержимое передали мне. Ту самую розовую сосульку, девочку-ненку на санках и волшебный голубой домик с жёлтым окошком. Я и теперь вешаю их на ёлку каждую зиму — мы со свекровью каждый раз смотрим на новые, безумно красивые украшения в магазинах, переглядываемся, улыбаемся и идём домой вешать аляповатые старые игрушки. Может, наша ёлка и не самая стильная, но зато действительно праздничная. И это очень важно для меня.

***