2 Ленинградская школа

Многообещающее название и немало положительных отзывов давно побуждали прочесть Коцониса, и вот наконец спустя почти 15 лет после выхода русского издания нашлось для него время в литературной очереди.

Признаться, я рассчитывал на совершенно другой смысл заголовка о том кто именно и с какими целями продвигал определённые концепты «отсталости» крестьян, но книгу не помешает прочесть дабы узнать о различных взглядах на экономический строй Царской России. Увы, зарубежный историк, которого пожелала издать Ирина Прохорова, оказался прямым последователем советской школы фальсификаторов П. Зайончковского, М. Симоновой и пр., чьи труды следовало разоблачать моментально по мере их выхода, и для чего ныне есть все возможности. Но Я. Коцонис с полным уважением отзывается об этих представителях коммунистической лженауки и цитирует их в подкрепление своих мыслей, которые, в свою очередь, нередко заимствованы в таком “научном” обороте.

Коцонис смотрит на Российскую Империю революционным (либеральным и советским) безжалостным взглядом убийцы, выискивающим оправдания своего преступления в лице жертвы, обшаривая её карманы в поисках оправдательных улик.

Рассуждения Коцониса однообразно подтасованы в направлении, будто имперские бюрократы использовали рассуждения об «отсталости» крестьян для того чтобы управлять ими по своему зловредному усмотрению. Относительно политики Императорского правительства тут прилагается либеральная и социалистическая критика на любой вкус, без малейшей объективности и признания существования положительной оценки деятельности министров Николая II и работы их департаментов.

Следовательно, доводы Коцониса следует подвергнуть критике и рассмотреть с другой стороны. Его сообщения о том, что значительные правительственные траты уходили на землеустройство в целом, а не только на выход крестьян из общины лишает всякого смысла рассуждения о провале аграрной политики только потому что 100% крестьян не были загнаны на хутора как в колхозы. Императорское правительство преследовало именно те положительные цели, которых и добивалось, так что рассуждения про неудачи и непоследовательности в данном случае явно демонстрируют партийную отвлечённость от реальности оголтелой революционной критики.

Сюжет относительно приобретения власти агрономов над крестьянами раскрывается во многом через собирание из печати высказываний отдельных агрономов, симпатичных антимонархическим взглядам автора, т.е. суждений демократических, антидворянских и т.п. Однако то какую роль приобрели агрономы отлично демонстрирует характер самодержавно-монархического строя. Болтовня про свободы, которой увлекается Коцонис, не имеет никакого смысла, кроме средства борьбы с монархической идеей, основанной на профессионализме как на основном принципе принятия решений (при высшей религиозной идеологической санкции). В этом смысле приводимая Коцонисом критика агрономами крестьян, дворян и земских учреждений за некомпетентность вполне объясняет почему именно агрономы получили столь важную роль.

Ну и сюжет о кредитовании кооперативов. Это хорошо, что Коцонис показывает всякое отсутствие у кооперативов социалистического характера. При том, какое огромное развитие получило кооперативное движение при развитии капитализма в Российской Империи, надо признать определённые заслуги в этом правительственной кредитной политики, особенно в развитии частного капитала. Но революционную пропаганду интересуют не достижения Царствования Николая II, а нечто противоположное. Поэтому Коцонис вцепился в раскручивание любимой темы о том, что бюрократы и монархисты всегда всё портят и ничего другого никогда не делают.

И вот оказывается, что крестьян делает отсталыми и не даёт развиваться капитализму запрет на кредиты под залог крестьянских земельных наделов. Это чуть ни главная мысль Коцониса, при том что она крайне спорная, а то и абсурдная. Кратко приведя доводы монархистов – защитников неотчуждаемости крестьянских земель, Коцонис затем не придаёт им никакого значения.

Но из других исследований можно узнать в подробностях, что защита властями Империи основы крестьянского сословного служения нисколько не мешала самым бурным темпам общего экономического роста и повышения благосостояния крестьян, а скорее им способствовала. Задача государственной политики в такой регуляции экономических отношений, которая бы шла на пользу развитию капитализма, а не подрывала его. Во множестве примеров мы видим в Российской Империи пример наиболее правой, профессионально-компетентной капиталистической политики, успехи которой ни в какую не признаются демократическими доктринёрами, старающимися оправдать революционное убийство России.

В отличие от того, как в РИ власти заблаговременно озаботились о защите имущества крестьян, в РФ занятые новым строительством социализма чекисты игнорировали все предупреждения об угрозе излишней закредитованности населения и стали вводить ограничения слишком поздно. В результате угробленная социалистической политикой путиномика искусственно подогревалась потребительскими кредитами, но теперь их набрали столько, что больше уже и не влезет, а необходимость выплачивать непомерные долги устранит последние остатки экономической активности.

Есть что сравнить, кого и как делают отсталыми.