4.5 Спойлер забыть о сожалениях

Отвратительно-огромный отзыв на все части сразу.

Спойлеры без предупреждения — хоба.

Я хотела почитать китайский дарк-романчик о нечисти и запретной любви между заклинателями, а получила что?

Правильно, прыжок с обрыва в ледяную прорубь, на дне которой — вся та боль, которую родители принесли своим детям и заставили их её терпеть, культивировать, жить с ней, переносить на других, передавать по наследству. Самая главная драма «Магистра» вовсе не в любовной линии (хотя и она в некоторой (меньшей) степени заставит вас пожевать стекла), а вот в этих отношениях внутри семьи (каждой, блин, семьи), которые, в принципе, и являлись причиной всех бед, постигших героев новеллы.

Допустим, если бы Цзинь Гуаншань оставался верен своей супруге и не наплодил некоторое количество незаконнорожденных сыновей, то история лишилась бы главного злодея. Можно бесконечно ненавидеть Цзинь Гуанъяо за все его коварные замыслы, наплевательское отношение к жизням других заклинателей и обычных людей, жестокие убийства, сеть интриг и бесконечную ложь: это волк в овечьей шкуре, вызывающий то осуждение, то сочувствие. В том числе и у читателя. Сложно не сопереживать щуплому мальчику, выросшему в публичном доме, которого родной отец приказал сбросить со ступеней, когда ненужный ему отрок-бастард пришёл просить у него, — главы ордена, — принять его на обучение. Не место подле него, не денег и титулов, а всего лишь возможность обучиться тому, что и так уже есть в его крови. Он получил отказ вовсе не потому, что бабник Цзинь Гуаншань стыдился своих похождений и сына от шлюхи, а потому что не считал обязанным обременять себя этой помощью. Уважаемый всеми, богатый глава ордена никак не помог растущему в борделе родному ребёнку не потому что боялся осуждений, не потому что испытывал стыд, а просто потому что не захотел помочь.

Но ветка рвущегося через тернии к звёздам всеми сомнительными способами Цзинь Гуанъяо буквально меркнет и затухает на фоне той боли, что принесла мне вся семейка Цзян.  ̶И̶т̶а̶к̶,̶ ̶в̶о̶т̶ ̶о̶н̶и̶,̶ ̶с̶л̶е̶в̶а̶ ̶н̶а̶п̶р̶а̶в̶о̶:̶

Цзян Фэнмянь — глава ордена Юньмен Цзян: суровый мужик, не любящий вот эти все семейные сопли. Автор пыталась нам доказать, что его супруга была очень сильно на него не похожа, поэтому они даже жили в разных домах, и их отношения постоянно находились в стадии острого, непримиримого конфликта. На самом деле лично я увидела полную противоположность этому описанию: для меня эти два сапога пара были настолько идентичны в своих упёртости и холодности, что не могли переносить недостатки друг друга. Неприятно видеть какой-то порок, а потом осознавать, что всё это время ты смотрелся в зеркало. Причина, по которой я бы хотела окунуть Цзян Фэнмяня мордой в гуано, довольно проста: у него был родной сын (Цзян Чен — наследник ордена и изначально в целом славный малый) и был сын любимой женщины. Проблема заключалась в том, что это были два разных мальчика. И к ним у него было разное отношение.

Здесь я не смогла не проникнуться женой Фэнмяня — мадам Юй. Женщина обладала характером суровым, властным и холодным, но при этом наличие у неё безусловной любви к родному сыну даже не обсуждается. Это не типичная яжмамка и не квохчущая наседка: мадам Юй любила своего сына сдержанной, но крепкой любовью. В конце-концов, она решила умереть, чтобы спасти его. Но уважение вызывает не только её мужество и готовность пожертвовать собой ради сына, а вот эти злые, полные яда фразы, которые она бросала своему мужу, когда тот ставил в пример Цзян Чену его названного брата. Мадам Юй было, кажется, глубоко плевать на то, что муж не любит её, но она не могла смириться с тем, что он не любит ещё и своего наследника (так некстати похожего на неё во всём). Пожалуй, одним только наличием/отсутствием любви к сыну и различались супруги Цзян.

Узнав о том, что его давняя первая любовь погибла вместе со своим мужем, Цзян Фэнмянь отправился на поиски оставшегося сиротой их сына — Вэй Усяня. По прибытии обратно в Пристань Лотоса выяснилось, что мальчик очень сильно боится собак: когда он увидел питомцев Цзян Чена, то задрожал от страха, а суровый мужик взял его на руки. Просто так взял на руки чужого мальчишку, тогда как своего родного сына он не баловал объятиями. Кроме того, отец заставил Цзян Чена отдать собак — верных друзей, которые составляли задиристому, одинокому мальчику компанию в играх.

Было бы логично, если бы с этого начался конфликт между названными братьями, но, представляете, нет. Цзян Чен просто смирился со своей ревностью, отдал собак, немного попсиховал для приличия и... стал будущему магистру дьявольского культа, пожалуй, настоящим братом. Они вместе жили, вместе играли, вместе учились, шкодили, посещали школы других орденов и охотились на нечисть; Вэй Усянь получал похвалу отца, Цзян Чен получал его критику, и неизвестно, сколько он, — родной сын, несправедливо задвинутый отцом на вторые роли, — подавлял в себе эти ревность и злость, терпел эту несправедливость. Интересно то, что он ни разу не упрекнул самого Вэй Усяня (хотя они и конфликтовали, но по другим причинам), оставаясь его братом и другом до тех пор, пока тот не пошёл по скользкой дорожке тёмного пути. Может быть, Цзян Фэнмянь и любил Цзян Чена: читателю не представилось случая побывать у него в голове, но факт всё-таки в том, что любовь эту, если она и была, суровый мужик так ни разу и не показал.

Вэй Усянь — это клоун. Большую часть времени в нём нет ни капли серьёзности: он бессовестно флиртует с девушками, ворует лотосы на чужом озере, нарушает правила, задирает высоконравственных учеников других орденов и всегда, всегда, всегда пытается добиться справедливости, даже если всем остальным (особенно Цзян Чену) кажется, что он просто выпендривается (потому что при этом он действительно немного выпендривается: всё, везде и сразу). Ему не нравится усердно тренироваться и заучивать нудные тексты наизусть, постигая науку заклинателей простой зубрёжкой: он изобретатель, экспериментатор и энтузиаст, предпочитающий нестандартно подходить к вопросу усмирения нечисти, и даже если его способы будут критиковать — какая разница, если они сработают?

Я не могу не отметить, что в целом Цзян Фэнмянь не зря так расхваливал Вэй Усяня: его таланты действительно были выдающимися, он по-настоящему постиг смысл девиза ордена Юньмен Цзян — «стремись достичь невозможного». Юное дарование к тому же достаточно трезво себя оценивал, прекрасно осознавая, что его ждёт блестящее будущее по правую руку от Цзян Чена. Так было задумано обоими братьями, но...

Именно их история — это то, что выжмет ваши глаза. Мне кажется, что я впервые встречаю в книге настолько неординарный братский конфликт, от которого по-настоящему больно. На первый взгляд всё банально: один солгал другому, и наоборот. Но сама ложь была настолько... неправильной (хотя и была во благо), что после того, как раскрылась, стала могильной плитой над похороненными братскими чувствами. Финал истории оставляет этот конфликт в разгаре (он чуть смягчился, но не был исчерпан), так что, ну... живите, мол, с этим: прошлое не вернуть, некоторые вещи исчезают безвозвратно, вот вам суровая правда жизни.

В Вэй Усяне мне, помимо того, что он клоун, очень нравится ещё одна черта — за считанные секунды переходить от безумного циркачества и тупых шуточек к чему-то вроде:

Вэй Усянь сложил руки за спину и подошёл к нему:
— Юноша, в этой жизни есть два тошнотворных слова, которые человек должен научиться говорить, несмотря ни на что.
Цзинь Лин спросил:
— Это какие же?
Вэй Усянь ответил:
— «Спасибо» и «прости».
Цзинь Лин ядовито усмехнулся:
— И что мне будет, если я не научусь говорить их?
Вэй Усянь сказал:
— Тогда рано или поздно ты произнесёшь их в слезах.

На фоне всех этих семейных драм радостно, что хотя бы любовная линия завершилась хэппи эндом.

Лань Ванцзи — это тот чел, который постепенно превращается (особенно если анализировать его не по ходу текста, а по хронологии истории) из аскетичного во всех отношениях почти-монаха в нарушающего правила терминатора, который за своего клоуна не пощадит и собственного достоинства, не говоря уже о чужом. Про Лань Чжаня можно много чего сказать, размышляя о том, почему он не признался в чувствах к Вэй Усяню сразу (ответ простой: читателю это было бы неинтересно) или почему его драму немного как бы не добили до конца: не рассказали, как он все эти годы искал своего идиота-флейтиста в каком-нибудь новом воплощении и что испытал, когда всё же нашёл, но ответ и здесь достаточно простой — читателю и так всё понятно.

Недавно я читала «Эрху», одним из минусов которой считаю слишком сильное разжёвывание в кашу всех эмоций и чувств персонажей. Мосян Тунсю, к моей радости, подобным не грешит — читателю даётся достаточно свободы для самостоятельного анализа героев, и это при очень детальном их прописывании. Даже расписав всех и каждого вдоль и поперёк, всё равно у читателя осталось место для находки в героях чего-то ещё.

Лань Чжаня (он же Лань Ванцзи, он же Ханьгуань Цзюнь) я очень люблю за его собачью преданность и подобную скале непоколебимость — имея кристально-чистую репутацию он всё равно пошёл против собственной семьи ради человека, который на тот момент был уже обречён и всё равно в итоге умер (порадуемся хотя бы, что один раз). «Испить вино, что он любил, познать раны, что ему достались» — вот девиз этого холодного мужчины с ворохом непролеченных детских травм (а вы что хотели? Да).

Лань Сичень — брат Лань Чжаня и главный шиппер-авантюрист парочки Вансяней. Такой же холодный с виду, как младший Лань, к тому же глава ордена Гусу, что добавляет ему серьёзности (непролеченные детские травмы также в анамнезе). Но вот эта пара братьев — пример здоровых братских отношений (в противовес некоторым там), и всё благодаря рассудительности Лань Сиченя и его... принятию того факта, что младший брат влюблён в идиота-флейтиста. Он даже даёт своё прохладно-пофигистичное благословение на этот сомнительный для общественности союз, когда раскрывает (спасибо, Лань Сичень!) Вэй Усяню правду. Очень жаль, что этого героя на страницах было не так много, как мне бы хотелось.

Что мне ещё понравилось в  «Магистре».

Цзинь Лин и его способность прощать. Несмотря на то, что его вырастил Цзян Чен (которого вырастил Цзян Фэнмянь), мальчишка живёт своей головой: он храбр, адекватен и умеет давать людям (и нежити) вторые шансы. Он задирист и капризен, но всё равно подкупает своим энтузиазмом быть в центре опасной движухи. Отдельная тема — отношение Цзян Чена к племяннику. Тут без комментариев.

Отношения между мужчинами.

Не в этом смысле (ой, ну ладно, и в этом тоже).

Мосян Тунсю выписывает очень много связей в этой истории: это общение братьев, дяди и племянника, отцов и сыновей, мужей и жён, учеников и учителей, друзей. Женских персонажей здесь было не так уж и много (они ещё и умерли все), а вот мужских (и каких!) в достатке, и они выстраивали отношения, читать о которых было действительно интересно. Я вообще большой любитель почитать о чём-то, никак не связанным с любовью романтической: дружба и братские чувства интересны мне не меньше, чем непримиримая вражда и складная любовная линия.

Впрочем, как я уже писала, здесь и любовная линия не подкачала, хотя сейчас не принято о таком говорить.

Пробелы для самостоятельного заполнения.

Думаю, это всё-таки стоит ещё раз упомянуть отдельно. Мне очень нравится, что Мосян Тунсю оставила нам место на подумать. Характеры героев прописаны хорошо, и вроде бы всё с ними понятно, но всё равно остаётся немного вещей, рассказанных не до конца (я не про сюжетные ветки — они закроются целиком и без вопросов). И это очень даже к месту.

Что мне не понравилось в «Магистре».

Сцены 18+.

Я бы назвала их «сцены-никому-не-читать». Ну то есть с романтикой у героев здесь полный порядок, но лучше оставить её на уровне того неловкого и дерзкого признания в храме, а остальное додумать самостоятельно.

Ну, это единственный минус.

Естественно, не стоит забывать о том, что это китайская новелла про заклинателей и борцов с нечистью, где все летают на мечах, выглядят как сошедшие в наш мир небожители и не имеют право на ошибки (но всё равно упрямо их совершают).