2 Спойлер Не получилось, не фортануло

Итак, перед нами первый роман, написанный Клайвом Баркером после умопомрачительных Книг крови, вышедший, наконец, с более-менее сносным переводом на русский язык. Сносный - это потому, что перевод Наталии Осояну (я не берусь судить вообще, а руководствуюсь только данным конкретным случаем) напоминает в основном перевод машинный, язык её лишён гибкости и жизни, строчки текут перед глазами как бесконечный поток киселя, усыпляющий и лишающий любого интереса к повествованию. Когда я читала Архив Буресвета в её же переводе, меня также напрягала эта унылая монотонность, мешающая насладиться интересным сюжетом. Короче говоря, я чуть не заснула при чтении отдельных глав, а на подобные посягательства в угодья Морфея способен, пожалуй, лишь один только Улисс , и это кое о чём да говорит.

Баркер тоже постарался всеми силами уничтожить любое любопытство во мне, читателе. Его роман Проклятая игра - что-то среднее между классическим сплаттерпанком и около философской притчей. Да, здесь будет много мыслишек о божественном, о смерти и жизни и о всякого рода мизантропии. Но, кажется, мыслишки эти порядком устарели и приелись.

Сюжет не менее кислый. Частенько он и вовсе пропадает из поля зрения и приходится ждать, пока нить повествования, нарезвившись в оврагах и под кустами, снова не выползет на нужную тропку.

Товарищ Мамулян (оказавшийся в итоге русским, бууу, как страшно) - неведомый бессмертный чёрт, творящий непотребства по воскрешению мёртвых аки Иисус. А ещё хитёр и умён во всех делах, касающихся картишек. Вот так, в картишки, Мамулян променивает преприятный бафф (+1000 к удаче) на тело, душу и всё, что посередине, некого мазурика Уайтхеда. К слову, дело происходит в разбомбленной Варшаве в 1946 году.
Это вся (почти) предыстория, остальное - додумайте сами. Баркер предпочитает оставить происходящий бред сивой кобылы под тюлью таинственности и загадочности.

Главный герой тут будет зек Марти Штраус. Можно сказать, зек бывший, так как получил условно досрочное и был доставлен в особняк упомянутого выше Уайтхеда в качестве телохранителя. Я ни разу за всю книгу не увидела, чтобы Марти исполнял свои прямые обязанности, а именно охрану нанимателя. Босс, как правило, сидел в своём высоком кабинете, жуя клубничку, пока Марти занимался физкультурой, гулял с собачками или пил пивас перед телевизором (чтоб и у меня такая работа была!).

У босса есть доча Карис (мне всегда хотелось прочитать её имя как Кариес). Мадама донельзя экзальтированная, да ещё и героиновая наркоманка. Общается высокопарно и с намёками. А ещё имеет таланты как у Мамуляна. Конечно же Марти в неё безвольно влюбляется (не без "помощи" шести лет в исправительном учреждении), а значит будет спасать её от папаши, злых магов-русских и восставших из мертвецов зомби.

Первая половина книги представляет из себя "работу" Штрауса в поместье. Это такая невыносимая скука, что лишь моя железная воля позволила дочитать её. На деле, нападение Мамуляна на крепость Уайтхеда в середине романа могло бы стать основной развязкой. Но не стало.
Спустя несколько мгновений мы снова будем следить за нытьём Марти, Уайтхеда, Карис и прочих немёртвых граждан. Но, нужно это признать, со второй половины дело пошло веселее, ведь мы наконец-то выбрались из унылого особняка и нам позволили побродить по Лондону и предместью.

Не ждите, что Баркер откроет перед вами все карты и ответит на каждый появляющийся вопрос. Здесь присутствует эта нарочито таинственная запутанность, которая только раздражает. Да, временами мелькают необычные, занимательные образы, но они бледнеют на фоне царящего уныния. Господин Баркер, вы пытаетесь меня удивить зомби-собаками и маньяками-трансвеститами? Пфффф...

Вся книга - это про то, как один старый дед ходит за другим старым дедом и ноет: "А ты мне должен, пойдём со мной. Ты мне должен. Пошли-пошли." Что конкретно этот Мамулян хотел-то??? Они выглядят как старая гей-пара в ссоре. Там даже намёки есть в книге, что Мамулян хочет Уайтхеда во всех смыслах этого слова.

Это был невероятно сомнительный опыт чтения Клайва Баркера, которого я считала своим писателем. Могу только сетовать и разочарованно качать головой. Первый блин, что называется, оказался комом. На мой взгляд, книга затянута и не продумана. Я думала, что Адам Нэвилл невнятен и бесконечен, но, как оказалось, согрешить может любой писатель.