Шпигельберг. Дай-ка я расскажу тебе один случай из моего детства. Возле
нашего дома находился ров шириной ни много ни мало футов в восемь, и мы,
ребята, бывало, взапуски стараемся через него перескочить. Да все напрасно.
Хлоп! - и ты лежишь на дне, а вокруг крик, хохот, всего тебя закидают
снежками. У соседнего дома сидела на цепи собака, такая злющая тварь, что
девкам просто прохода не было: чуть зазеваются, она и хвать за юбку! Лучшей
моей утехой было чем ни попадя дразнить собаку. Я прямо подыхал со смеху,
когда эта бестия уставится на меня, кажется, так и ринулась бы, как бы не
цепь. И что же случилось? Раз как-то я опять взялся за свои проделки и
угодил ей камнем в ребро; она в бешенстве сорвалась с цепи и прямо на меня.
Черт подери! Я помчался сломя голову, но вот беда - проклятый ров как раз
передо мной. Что делать? Собака гонится по пятам. Размышлять тут некогда. Я
разбежался - скок! - и перемахнул через ров. Этому прыжку я обязан жизнью.
Пес разорвал бы меня в куски.
Карл Моор. К чему ты клонишь?
Шпигельберг. К тому, что силы растут с нуждой... Вот почему я никогда
не трушу, когда доходит до крайности. Мужество растет с опасностью: чем туже
приходится, тем больше сил. Судьба, верно, хочет сделать из меня великого
человека, раз так упорно ставит мне преграды.