– Ну, так ты хочешь узнать свою судьбу? – сказала она голосом, столь же решительным, как ее взгляд, столь же грубым, как ее черты.
– Мне все равно, матушка. Погадайте мне, если вам угодно, но мне следует предупредить вас, что я не верю гаданиям.
– Такие слова доказывают твое непокорство. Другого я от тебя и не ждала. Я услышала его в твоих шагах, едва ты переступила порог.
– Неужели? У вас чуткий слух.
– Да, и чуткий взгляд, и чуткий мозг.
– Для вашего ремесла необходимы все три.
– Да, и особенно когда приходится иметь дело с такими, как ты. Почему ты не дрожишь?
– Мне не холодно.
– Почему не бледнеешь?
– Я не больна.
– Почему не хочешь прибегнуть к моему искусству?
– Я не глупа.
Из-под платка и полей шляпы вырвался хриплый смешок, затем зловещая старуха достала короткую трубку и закурила. Понаслаждавшись минуты две-три успокоительным действием табака, она повернула скрюченное тело, вынула трубку изо рта и, неотрывно глядя в огонь, сказала внушительно:
– Тебе холодно, ты больна и ты глупа.
– Докажите, – сказала я.
– Докажу двумя-тремя словами. Тебе холодно, потому что ты одинока: ничто не питает скрытый в тебе огонь. Ты больна, потому что лучшие из чувств, дарованных человеку, самое высокое и самое сладостное бежит тебя. Ты глупа, потому что, как ни велики твои страдания, ты не призываешь его к себе и не делаешь ни шагу к нему навстречу.
Вновь она сунула в рот свою короткую черную трубку и энергично запыхтела.
– Это вы можете сказать почти всякой одинокой девушке, служащей в богатом доме.
– Могу-то могу, но будет ли это правдой для всякой?
– Всякой в моих обстоятельствах.
– Вот-вот! В твоих обстоятельствах! Но найди мне еще хотя бы одну точно в твоем положении.
– Ничего не стоит найти хоть тысячу.
– Ты и одной такой не сыщешь. Твое положение, если хочешь знать, особое: совсем рядом со счастьем. Да-да, стоит руку протянуть! Все нужное уже есть, остается только собрать его воедино. Случай разъединил его составные части, но стоит сблизить их, и плодом будет блаженство.
– Я не понимаю загадок. Ни разу в жизни мне не удалось найти ответа хотя бы на одну.
– Если хочешь, чтобы я говорила яснее, покажи мне свою ладонь.
– И ее надо позолотить, я полагаю?
– Уж конечно.