«Выходило, что застенчивость, делавшая таким трудным мое общение с людьми, помогала мне общаться с самим собой, со своими мыслями… Я шел, я видел присыпанные снегом яблоки у лотошницы, я радовался тысяче вещей, которые теперь оставляли меня равнодушным. […] Теперь я боялся одиночества, как боятся его все общительные люди. Мне было скучно с самим собой, и, оставшись один, я всякий раз брал телефонную трубку: «Дружище, заходи… двинем куда-нибудь вместе… давай всей компанией…» Я рабски зависел от этого «вместе… всей компанией». Раньше у меня был друг, старый и проверенный, – Феликс, теперь же я словно коллекционировал знакомых, но странно: чем легче я сходился с ними, чем меньше задумывался, что им сказать, тем большее отчуждение к ним испытывал. Шумное сборище, все кричат, хохочут, и, казалось бы, не разлей вода: «Наш Кеша!.. Наш Игорек!.. Наша Ларочка!» – а у меня сосет и сосет внутри: нет, чужие… Я великолепно научился поддерживать в себе хорошее расположение духа, всегда был весел, остроумен, мне все удавалось, но я почему-то уставал от сплошных удач и побед. Мне предательски хотелось несчастья и невезения, наверное, тоже необходимых в жизни. Тогда я понял, что упражнениями в самовнушении жизни не научишься. Застенчивость в человеке – это и есть то, что зовется душой, и терять ее страшно. Я овладел формой, как учил тому дизайн, но прибавил ли к этому новое содержание? Я счастлив, но добр ли я?»

«Мастер дизайна»