Исследования, которые велись с 1970-х годов, подтверждают гипотезу принудительного контроля, но Эрин Пицци не могла видеть их, когда основала приют в Чизвике. Кроме того, ее слова о «невинных жертвах насилия» не подразумевали, что другую группу женщин (зависимых от насилия) нужно обрекать на смерть. Наоборот, она особенно хотела помочь этим женщинам, используя свои нестандартные способы. Ее приют был похож на коммуну, но со своими правилами. Женщины и дети, пострадавшие от насилия, не получали привилегий только потому, что пережили травму. Если другие резиденты голосовали против, их могли прогнать. Суровая любовь – такова был политика Пицци. Она не солидаризировалась с приютами, куда можно было прийти только трижды, исходя из того, что закрытая дверь еще никому не помогала. Пицци считала, что женщины нуждаются в серьезной многолетней терапии, чтобы разорвать порочный круг насилия.
Однако можно понять, почему ее гипотеза оказалась столь привлекательна для движения за права мужчин. Они считают несправедливым, что женщина всегда признается «жертвой» в конфликте гетеросексуальной пары, перерастающем в насилие, и это приносит ей сочувствие (и государственную поддержку). Если нет преобладающего мужского насилия над женщинами, а есть лишь множество неблагополучных пар, значит, мужчины оказываются жертвами несправедливой борьбы феминисток с «мужским насилием».