Дуна верил, что люди... «Вот оно, счастье»

Дуна верил, что люди располагаются внутри повести, у которой нет конца, поскольку рассказчик начал её, о концовке не задумываясь, и даже после десяти тысяч сказок к тому, чтоб отыскать развязку, на последней странице не приблизился.