"— Я не считаю женщин за скот, я всего лишь говорю, что женщина физически слабее. Какой толк от фехтования, если противником твоим будет мужчина, который сильнее тебя? Вот гляди. Способна ли женщина удержать топор на протяжении всего дня? Сможет ли нести за спиной тяжелую корзину в половину своего веса? Бадью от колодца дотащить — и то тяжесть…
Когда граф покинул кабинет, робость оставила Уильяма, и перед Йевой он обрел голос. Поэтому он продолжил горячо перечислять все женские слабости, сводя все к тому, что для женщины лучше заниматься бытом и детьми. В нем говорили прежде всего воспитание и традиции, привитые ему с детства, — другого семейного уклада он не знал. Йева же терпела, терпела, пока ее изумрудные глаза не вспыхнули негодованием. Отодвинувшись от шеи Уилла, которую она доселе оплетала руками, девушка склонилась и ухватилась за кресло. И подняла его в воздух вместе с Уильямом.
— Что?! Йева! — запричитал он. — Немедленно опусти! Ты же надорвешься!
— Нет.
Она оскалилась и победоносно опустила стул. Ножки с глухим стуком ударились о каменный пол.
— Для меня это вполне сносная тяжесть. Бадью я не смогу дотащить, видите ли…"