Мимо милиционеров вразвалочку продефилировал черный и блестящий «Ниссан-патруль», похожий на полированный гроб из американского фильма про мафию в Чикаго. Окна были опущены, изнутри грохотала музыка, её то и дело прорезал смех, мат и истошные крики «Йоху-у!».
— Почему они все время так орут? — спросил тонкий, выпуская дым.
— Кто — «они»? — лениво поинтересовался толстый.
— Эти… — тонкий кивнул на джип и передал напарнику окурок. — Как их… «новые русские».
— Хрен знает… Не боятся никого, наверное. Как дети. Дети же тоже орут.
Из окна джипа внезапно высунулась голая по пояс девка с густо подведёнными бровями и размазанной по губам помадой. У неё были надуты щеки, в глазах плясали черти. Она выплюнула на лобовуху «Уазика» длинную струю шипящей жидкости, похожую на стеклянного удава, и пьяно захохотала. «Ниссан» сыто отрыгнул облачко сизого дыма и не спеша удалился в сторону города.
— Сука, — сказал толстый и принюхался. — Шампанское пьют. Французское типа. Из комка.
— Может, догоним? — предложил тонкий.
— И чё?
— Они ж бухие все.