Искусство появится в дальнейшем,, когда песня потеряет обрядовый смысл и превратится в игру. Тогда выделится элемент художественный, а на древнейшей ступени развития художественный элемент еще связан с элементом религиозным, обрядовым и т. д. Мы имеем здесь искусство, которое Веселовский называет искусством синкретическим (под синкретизмом в данном случае подразумевается слитность, нерасчлененность различных элементов). Хоровая песнь-пляска — прежде всего синкретическое искусство, потому что здесь еще не выделились ни эпос, ни лирика, ни драма; с другой стороны, синкретическое оно еще и потому, что это не только искусство, но какая-то практическая жизненная деятельность, важная для человека (по крайней мере— в его представлении).

Когда мы изучаем народную поэзию, то постоянно имеем дело с обрядовой поэзией. Свадебные песни, например, издавна связаны с обрядом и поются не только для увеселения вступающих в брак и их родственников; согласно старинным представлениям, они являются благословением, необходимым для того, чтобы брак был счастливым. Нам хорошо известны похоронные песни и похоронные плачи. Замечательные северные плакальщицы, плачи которых записывали фольклористы, плачут ведь не для того, чтобы доставлять нам художественное наслаждение. Для них эти плачи — серьезный обряд, часть жизни человеческой, и вместе с тем они имеют какой-то аспект художественности. То же можно сказать и о заговорах, широко представленных в древней литературе, фольклоре. Русские заговоры необычайно красивы, особенно в своих художественных вступлениях, где описывается, как женщина совершает тот или иной обряд: выходит на крыльцо, поклоняется заре и т. д. Это все очень красиво, но в то же время это художественное произведение, имеющее практическую направленность.