Каждый вроде бы верно в то, что будущее есть, но при этом жил так, точно его не могло быть. Была над всеми и над каждым какая-то непреодолимая сила, решающая, кому жить, а кому умирать. Для кого наступит завтра, а для кого останется только сейчас. Она была сильнее жизни. И сильнее смерти. Может быть, это была судьба? Она нависала над каждым, от рядового бойца до главковерха, и, казалось, была одинаково бесстрастна и к немцу, и к русскому - да хоть к папуасу! Никто об этом не думал, но все чувствовали эту силу и подчинялись ей. Всё - чернила случайностей? Двигает ли историю народ или личность - или, может, двигает её вовсе не человек, не люди, а нечто трудноуловимое, что принято называть судьбой? Судьбой был многовековой русский «авось» и «чему быть, того не миновать». Будто веками русский человек только и делал, что безропотно ждал, куда ж его приведёт нелёгкая.

И всё же меньше всего решение сейчас хотели оставлять судьбе.