Наверно, только русскому человеку дано понять, как формировался мой детский мир. Всеми презираемая, постоянно слышавшая отовсюду в свой адрес слова «враг народа», я при этом была настроена безмерно патриотически. Каждый день в школе, когда мы заводили песню, начинавшуюся словами: «Наш прадедушка, наш Сталин...», мой голос звучал громче всех. Я искренне верила, что он хороший, мудрый и добрый. Я искренне верила, что он мой прадедушка, и любила его.
Когда я услышала, что он умер, я заплакала. Умер мой прадедушка. Я не поняла, почему мама, вернувшись с работы, улыбалась.
— Сталин умер, — сказала она, словно сообщая добрую весть.
Я была в ярости.
— Как ты можешь улыбаться? Ты хочешь, чтобы мы все умерли?
Для меня смерть Сталина была равнозначна смерти Бога.
Мама бросила на меня печальный взгляд.
— Станешь немного старше, тогда поговорим. Надеюсь, ты все поймешь.