Если носы боевых судов сынов Калевы украшались головой лося или медведя, то здесь был лебедь с распластанными крыльями, а борта были покрыты замысловатыми узорами. Чем больше корабль показывался из воды, тем больше Николас удивлялся его изяществу. Ику-Турсо осторожно опустил его на лед: на корабле не было мачты, но был огромный руль – точь-в-точь как на летучем корабле Кривши.
Николас только покачал головой – ему было смешно: как эдакая громадина может удержаться на воде? Да и вообще он же на дне, а не на воде! Калевальские корабли были хоть крепкими и крутобокими, а что этот? Он был точно пущенный на воду березовый листок. Ну да, красив и изящен, но это для тех, кто любит завитушки, а случись буря?! Не устоит.
Пока Вяйнямейнен переговаривался с Ику-Турсо, Николас увидел краем глаза тень, не предвещающую ничего хорошего. Уж за эти-то годы он привык к тому, что тени не к добру! Его кожа опять начала зудеть, и на ней проступили фигуры – опасность была близка. Николас начал вглядываться вверх и различил силуэт кого-то, направляющегося в их сторону. Это был черный лебедь, летевший в высоте, – такой красивый и одновременно ужасный. Лебедь начал описывать круги, спускаясь все ниже, и, к удивлению Николаса, сел прямо перед кораблем Ику-Турсо. И это был не просто лебедь: он был размером с железного орла, а может, даже и больше.
Будто из ниоткуда появились вожжи и взнуздали лебедя. Они искрились, и от них исходило северное сияния. Ику-Турсо скользнул на корму корабля и взялся за руль.