В фильмах Андерсона есть то, что напоминает об ассамбляжах Корнелла: строгая устойчивая конструкция из четырех квадратов, в каждом из которых показывают индивидуальные сцены. Благодаря этому кинокадр превращается в прием Корнелла – коробку, нарисованную вокруг мира фильма. Переполненные, витринные, словно разделенные по сетке декорации «Водной жизни», «Поезда на Дарджилинг» и «Бесподобного мистера Фокса» часто приводят как пример «искусственности» его работ. При этом простодушно и ошибочно намекая, что высокая степень искусственности противоречит серьезности, искренности эмоций, так называемой подлинности. Конечно же, все фильмы одинаково искусственны. Просто некоторые откровеннее признаются в этом, чем другие. В этом аспекте созданный вручную образец искусственности за стеклом ассамбляжа Андерсона – это гарант подлинности. Я бы даже сказал, что открыто заявленная искусственность – это на самом деле единственная подлинность, на которую может претендовать художник.
==============================================================================
Недавно я читал в Esquire интервью с ним, и он говорил о вас, ребята, – о тебе и банде Уилсона. В ответ на вопрос, почему он выбирает фильмы, которые на первый взгляд кажутся совершенно некоммерческими, кажется, он сказал: «Я живу, чтобы пойти ко дну с этими ребятами, у которых нет ни единого чертового шанса». Так он сказал.
[Уэс смеется.]
Достойная компания – люди, с которыми Билл Мюррей готов пойти ко дну.
==============================================================================
«Семейка Тененбаум» удалась, потому что, несмотря на юмор, фильм по своей сути – скорее драма, нежели комедия. В нем не смеются над изображенными травмами. В основе фильма лежит особая тема – развод. Сценарий Андерсона и Оуэна Уилсона говорит о том, что развод – это боль, которая отличается от других потерь, потому что она не наносит удар из ниоткуда. В разводе людей, у которых есть дети, есть преднамеренность или по крайней мере пугающая неизбежность того, что все, кто пережил это событие, были его активными участниками, даже когда вред был нанесен им. Родители, смирившиеся с тем, что ничего не исправить, все еще мучаются из-за того, что вообще связались со своими бывшими или сказали или сделали что-то не то (или не сделали и не сказали). Все дети, пережившие развод родителей, хоть раз в жизни задумываются, не они ли стали причиной размолвки. Если человек прошел этот ад – как родитель или как ребенок, – он понимает, что развод – это еще одно несчастье, которое отличается от смерти, болезни или травмы только тем, что находится в эмоциональной плоскости.
==============================================================================
Он был очень милым, сдержанным. Тогда он сказал: «Мне не нравится, когда для меня пишут роли, потому что вы меня не знаете, и я не хочу играть того, кем, по вашему мнению, являюсь». На что я ответил: «Я не придумываю то, кем вы являетесь. Просто у меня есть персонаж. И я пишу эту роль, чтобы вы сыграли ее». Он согласился ознакомиться с ролью, но в итоге отказался. Возможно, если бы мы пришли к нему с предложением, эквивалентным тому, что он обычно получает, нам было бы проще его уговорить.
==============================================================================
Мне понравилось, как ты это описал: он пытался убить смерть, но позволил ей жить.
==============================================================================
Помню, как Скотт Рудин, один из наших продюсеров, постоянно спрашивал: «Что это за метафора? В чем она заключается?» И мы задумались: «Что это за метафора? Мы не хотим отвечать на этот вопрос. Просто нужно принять ее». Потому что у нас был очень большой символ, плавающий на экране.
==============================================================================
Какие важные детали появились в ходе актерской импровизации?
Возможно, это прозвучит абсурдно, но импровизация присутствует во всем, кроме реплик. Понимаешь? То, как они двигаются, жестикулируют, взаимодействуют друг с другом – все это импровизация. И актеры привносят очень много личного.
==============================================================================
Хотя Спилберг, похоже, справился с облаками.
Из чего он сделал облака?
Он построил обычный облачный резервуар. В «Близких контактах третьей степени» он снимал все эффекты с облаками на 70-миллиметровую пленку, чтобы эти кадры казались более глубокими после склейки с другими сценами, снятыми на 35 мм.
Его облака – это подводные облака в резервуаре с дистиллированной водой, куда через пневматическую трубку впрыскивали фиолетовый или синий краситель. И все это снимали в суперзамедленном режиме, чтобы создать иллюзию масштаба.
Забавно, но, когда задумываешься об этом, облачный резервуар Спилберга кажется чем-то не очень далеко ушедшим от детских экспериментов с восьмимиллиметровой камерой на заднем дворе.
==============================================================================
Я хочу, чтобы люди смотрели мои фильмы, и хочу, чтобы они им нравились. Я очень хочу, чтобы людям нравилось то, что я снимаю. Некоторые мои фильмы вдохновляют людей рисовать, творить. Я получаю очень много рисунков от зрителей. И мне это нравится. Что может быть более вдохновляющим, чем зрители, откликающиеся на твои работы таким способом?
==============================================================================

==============================================================================