В действительности создание единого европейского валютного пространства после введения евро было куда более серьезным вызовом американскому доминированию, нежели когда-либо сможет представлять из себя исламистский терроризм. Интегрированный европейский ландшафт с соответствующими трансфертными платежами может иметь эффект, схожий с введением евро. Нельзя исключать, что наблюдаемая вот уже несколько лет более явная ориентация США на военные инструменты господства связана со взлетом Европы в мировой экономике: за счет перехода конкуренции в военную сферу США смогут — по меньшей мере какое-то время — держать Европу на расстоянии; добиваясь же политических конфликтов между европейскими странами, они снова ослабят тот прирост мощи и влиятельности, который европейцы получили за счет создания единого экономического пространства.
В дополнение к приведенным выше размышлениям о четырех источниках и формах власти это означает, что сокращающееся преимущество в экономической мощи должно быть компенсировано большим заделом в мощи военной, где европейцы очевидно не прилагают значительных усилий к тому, чтобы сравняться с США. Однако, для Соединенных Штатов вырастут затраты на господство над имперским экономическим пространством, и эти расходы они лишь в ограниченном объеме смогут взвалить на европейцев. В качестве ответной реакции у США в распоряжении есть две опции: раскол Европы в духе классической политики divideetimpera или же более сильное привлечение ее к охране имперского пространства. Какая из двух возможностей в итоге будет реализована, зависит и от самих европейцев.